- Вот что знаешь, то и говори.

- Хм... сказывают, что она с ним не желает теперь знаться. Совсем.

Боярин помолчал, переваривая услышанное, однако, хоть был недюжинного ума, с этой задачей не справился.

- А ну-ка подобнее, почему это слуги врага рода человеческого не хотят знаться с грешником? Он ведь грешник?

- Ясно дело, грешник. А знать его не хотят, потому что боятся. Он, якобы, и над одним из помощников Врага рода человеческого успел пошутить. Да так, что они теперь его и на сковородке или в котле видеть не желают. Опасаются, что он и оттуда что-нибудь отчебучит.

Князь широко улыбнулся и помотал головой.

- Господи ты, Боже мой! И чего только люди не напридумывают. Это что же, он теперь в рай пойдёт, когда преставится?

- Кх... сказывают, что и апостол Пётр на него сильно обиделся.

Боярин коротко хохотнул.

- Насмешил. Значит, пребывать ему теперь в земной юдоли до самого Страшного суда, как вечному жиду?

Иванов пожал плечами.

- Се мне неведомо. На всё Божья воля.

- Это точно, всё в руках Его. Ещё чем-то кроме шуток сей Ефимий отличается?

- Проведал я, ракеты те страшные, что казакам не одну победу уже принесли, делает именно Ефим Кантемиров. Да... много ещё чего про него рассказывают, и не разберёшь, где - правда, а где - лжа. Здесь во многих донесениях... правду от лжи отличить нелегко, а уж в скасках о нём...

- Считаешь, и он ЗДЕСЬ пригодился бы?

- Ох, не знаю. Ежели уж Враг рода человеческого его вблизи видеть не хочет...

В помещении на некоторое время воцарилось молчание. Черкасский обдумывал услышанное, Иванов ждал приказаний или дополнительных вопросов. Однако ни того ни другого не последовало. Вельможа молча встал, надел на голову шапку и, глянув на подьячего, молвил:

- Хорошо поработал. Мне ещё обмыслить всё надобно. Разведование о колдунах продолжай, но осторожно. Ничего супротив них делать не нужно. Пока.

* - Через "вич", то есть Иванович или Степанович, тогда именовали себя только знатные люди, остальных называли по-другому: Михайло, Иванов сын...