Тело Гиганта истаяло в сизой дымке, а от вторгшегося воинства Бессмертного не осталось и следа, лишь множественная пыль под ногами. Даже разноцветные робы не уцелели от противостояния разъярённой энергии Могильщика и разгневанного Хаоса Бессмертного.

Каким-то чудом уцелела сама Бессмертная Императрица, извивающийся у её ног Чалдин и… и сами врата, но судя по серебристой дымке и яростному взгляду Гегемона, он успел выставить заслон, чтобы защитить тех двоих.

Надо же, от пустоты и безмятежности в его глазах теперь не осталось и следа.

А стайка Императоров, что находилась под моими щитами с широко раскрытыми и немигающими глазами внимала за всей стычкой.

– Один – ноль в мою пользу, Гена, – улыбнулся криво я, оценивая масштаб первого обмена ударов.

А далее раздался довольный и веселый смех Мазауна.

– Как погляжу, Бессмертный Император не ожидал подобного, – радостно насмехаясь, вещал парень. – Я бы всё отдал во Вселенной, чтобы увидеть такое выражение лица еще раз.

– Ты, видимо, кое-что забыл, жалкий червь… – выплюнул зло Бессмертный, – … ваши никчёмные жизни мои! Предателей ждёт только смерть! – и быстрым жестом сжал кулак.

Вот только после этого ничего не произошло. Но его посыл я уловил и усмехнулся.

В отместку такого жеста Мазаун рассмеялся еще громче.

– Тебе ведь уже сказали! Мы. Более. Не рабы, – отрезала твердо Басимит.

– И к твоему сведению, Гегемон, – с серьезным видом произнесла Калайна, но уже в следующий миг на её лице заиграл румянец и игривое выражение лица. – Я более не твоя печь для техники. Свою девственную инь я отдала Могильщику. Так что тебе не видать моей силы и жизни!

Чего? Что еще за инь? О чём она? Неужели меня впервые жизни использовали? Впрочем, ладно. Я не в обиде.

После слов Калайны Басимит с ужасом расширила глаза и по-новому посмотрела на подругу. Взгляд же Бессмертного Императора стал мрачнее тучи, а воздух и само пространство вокруг него вновь задрожало от его возрастающей силы.

– Кстати, лови, Гена. Это твоё, – и выхватив из мира нити золотой ци, бросил их в сторону Гегемона, который сразу их поймал, и взгляд его после этого стал еще тяжелее.

Ладно, пора валить. Надеюсь, процесс запущен, и наши божества не сплоховали. И так знатно пошумел, куда сильнее?

– А ты, проклятая сука и моя драгоценная женушка! – вдруг громыхнул зло Мазаун, глядя на Бессмертную Императрицу, которая с презрением смотрела на него в ответ. – Ты сдохнешь в муках за своё предательство! Я лично тебя прикончу, бешеная тварь!

– Ладно, поболтали, и хватит, – сухо выдал я, держа в поле зрения Гегемона и направляясь к своим пришлым. – В общем, Гена. Захочешь моей крови, буду ждать тебя с нетерпением на той стороне побережья через океан. Можешь даже привести своих друзей. Мне плевать. Только будь готов лишиться всего, мой мир ты не получишь.

– Ты умрешь, Могильщик, вы все умрете... – отозвался мне в тон он, беря свои эмоции под контроль и протяжно выдыхая. – А после это мироздание станет моим, как и многие другие до этого. Ты не первый мой враг, Могильщик.

– Правильно, не первый. Я буду твоим последним врагом. Следующая битва выявит победителя.