Храбровшу ж Ермаку з дружиною своею по всей Сибирстей земли, ходиша ни от кого ж устрашающесь, страх бо Божий ко всем бысть живущим тамо, яко меч обоюду остр идый пред лицем рускаго полка, потиная многих, устрашая всех. Повоева ж многие городки и улусы по реке Иртищу и по великой Оби, Назымской же городок на Иртише реке взяша со князем их и со всем улусом и богатеством. И возвращахусь во град Сибирь з богатеством велиим и с радостью.
Перед воеводцким приходом, того ж лета, приидоша к Ермаку от Карачи послы и просиша людей оборонити их от Казачь орды. И даша на том шерть по своей безбожной вере, что казаков не побить и никакова зла на казаков не мыслить. Ермак же с товарыщи посоветова и повериша их лукавому безбожному шертованию, отпустиша к нему атамана имянем Ивана Колца, с ним же 40 человек казаков с вогненым боем. Егда ж приидоша сии воини к нечестивому Караче, и вънезапу оманом вси избиени быша от нечестиваго Карача. Слышано ж бысть Ермаку во граде, яко тии воини, Иван Колцо с товарыщи, побиени быша от нечестиваго Карачи, и плакахусь зело. Ведомо ж бысть поганым, яко атамана Ивана Колца с товарыщи Карача убил, и начаша по многим местам, по волостям и по улусам казаков погании побивати.
Того ж лета во время великаго поста прииде Карача со многими воинскими людми и облегоша град Сибирь, и станы поставиша. Сам же Карача ста в некоем месте, зовом Саукъсан, от града яко три поприща по реке Иртишу, многую ж гражаном тесноту деяше. Тогда же стояще до пролития воды, до месеца июня. Тогда ж изыдоша из града казаки тай и приидоша к станом Карачиным в Саукъсан и нападоша на нь нощию, онем же спящим безо всякаго опасенья, и побиша множество нечестивых татар Карачиных, двух же Карачных сынов убиша. А иные татаровя розбегошась врознь от страха без веданья. Сам же зломысленной Карача с невеликими людми убегоша за озеро. И прииде ж вси татаровя, кои стояще около града, в Сауксан, надеяхусь казаков всех смерти предати, и нападоша на нь, много бо их, безбожных, собрано бяху. Казацы ж крыяшесь в кустех и на выласку хожаше ис кустов, и бияшесь с погаными до полудьни. Татарове ж отступиша от них; казацы ж во град возвратишася. Карача ж виде, яко казаков не возмогох одолети, отъиде восвояси срамом велиим.
Лета 7092-го (1584) посланием Божиим уготовись час, прииде на воинов смерть. Приидоша от бухар от торговых людей весницы к Ермаку во град Сибирь и поведаша, яко царь Кучюм их в Сибирь не пропусти. Ермак же слыша то и со многими воинскими людми поиде на встречю к ним по реке Иртишу в стругех. Дошетщу ж им до реки Вагая, бухарцов не обрете и паки поидоша по Вагаю реке въверх до места, иже зовомо Атбаш, и ту не обрете их, оттоле возвратись. Пришедши ж нощи, казаки ж утрудишась от многаго пути. Доидоша ж до перекопи и ту обначевашесь и поставиша станы своя. Стражи ж крепки не утвердиша, ослабеша умы своими, яко приходит смертный час их. Царь же Кучюм узрев их, повеле тое нощи крепко стерещи и многих татар по многим местом розосла. Тогда же тое нощи бысть дождь велик, в полунощи ж приидоша множество поганых, казаком же спящим безо всякаго опасеннья. И нападоша на нь погании, и побиша всех, толко един казак утече. Ермак же виде своих воинов от поганых побиваемых, а помощи ни от кого чающе, побеже един в струг свой, а струг отплы от брегу, и не много доити, понеже одеян бе железом в пансыре тягче; и не доплы струга, утопе. Бысть се послание на воинов Божиим произволением месяца августа в 5 день. Слышав же сия во граде оставшая казаки, яко Ермак и прочие казаки убиени бысть, и плакахусь горце зело на много время.
А после того въскоре пришли от государя с Москвы с ратными людми воевода князь Семен Волконской да головы Иван Киреев да Иван Глухов, а с ними казанские и свияжские и пермские и вятцкие стрелцы. И о князь Семенове приходе Вол[конскаго] впреди рекохом, и как князя Семена Волконскаго во граде Сибири не стало. И многие Ермаковы казаки, и которые с Руси люди пришли, померли в городе з голоду. А Иван Киреев пошел с царевичем Маметкулом к Москве. И как Иван Киреев с царевичем Маметкулом пришел к Москве 92-м (1584) году, и в то время, Богу изволщу, царя Ивана Васильевича не стало. А по своем преставлении повеле на царской престол возвести сына св[о]его, благочестиваго государя царя и великаго князя Федора Ивановича всеа Русии. Привезоша ж царевича Маметкула, и по государеву указу въстреча ему была честна, и пожаловал его государь царь и великий князь Феодор Ивановичь всеа Русии многим жалованьем, потом же и служилых людей.
А в Сибири только остался во граде Иван Глухов, а толко с ним Ермаковых казаков девяносто человек. И убояшась тут жити и беззапасны до конца, изыдоша из града Сибири и поплыша по Иртишу реке вниз и по великой Оби вниз же, и черес Камень прошли Собью же рекою в Пустоозеро; тута ж казак Черкас Александров. А куды ныне ходят черес Камень, тогда того пути не бывало. А ис Пустаозера пришли к Руси. А град Сибирь оставиша пуст.
Егда же из града Сибири казаки побегоша, тогда то уведа царевичь Алей, царя Кучюма сын, яко град пуст остася. Прииде с воинскими людми и вниде во град, и нача ту жи[т]и. Слышано ж бысть о том князю Седяку Бекбулатову сыну, яко Ермак с товарыщи на перекопи от царя Кучюма убиени бысть, а прочии же бежаша из града, а градом обладоша царевич Алей Кучюмов сын. И собрася своими воинскими людми и со всем домом своим, и прииде из Бухар ко граду Сибири, и град взял, а царевича Алея взял и прочих Кучюмовых сынов смер[тью] убил и из града изгна. А отчину отца своего Бекбулата Казыева приемлет и пребываше во граде.
На Москве ж чающе Сибирь за государем, и живут в ней государевы люди. И послаша с Москвы воеводу Ивана Мансурова, а с ним семсот человек служилых людей розных городов, казаков и стрелцов. По Ермакове ж убиении и по смерти князя Семена Волконскаго во второе лето прииде с Москвы в Сибирь воевода Иван Мансуров с воинскими людми и доидоша в судех рекою Тоболом до реки Иртиша. Тогда ж татар собрашась множество во уреченом месте у реки Иртиша на брегу. Государев же воевода Иван видя таково собрание поганых и слыша, яко град Сибирь пуст, а казаки бегоша к Руси, и убояся поганых, и не приста ко брегу, и поплыша вниз по реке Иртищу, доплыша же до великии Оби. И бе бо тогда уж осень, и лед в реках смерзаетца. И видя то, яко наставаше зима, и повеле на реке Оби на другой стране против иртишъскаго устья постави городок, и зимова тут с войском.
По неколиких же днех, зимним временем приидоша под городок множество остяков, живущии по великой Оби и по Иртишу. Начаша ж к городку приступати со всех стран. Людие ж из городка противляхуся им, також стояще и биющеся у городка день весь. Нощи ж приспевшу, погании ж отступиша от городка.
На утрии ж паки приидоша остяки под городок и принесоша с собою кумира своего, понеже в земли их кумир словутен бе и почитаху они, погании, себе вместо Бога. Его ж поставиша под [д]ревом и начаша жрети пред ним, надеяхусь, яко помощью его християн взяти и смерти предати. В то же время, егда иже жруще, стрелиша из горотка ис пушки и древо оно, под ним же бе кумир, розби на многи части. И сего погани устрашишась зело, не ведующе, что се есть, и мняху, яко хто из лука стрелил, и реша друг ко другу: «Силнии убо сии стреляти, яко таковое древо разби». И с того страха отоидоша восвояси, а Иван Мансуров в том городке жил многое время и до весны.
В лето 7094-го (1586) по государеву цареву и великаго князя Феодора Ивановича всеа Русии указу приидоша с Руси воеводы Василей Борисов сын Сукин да Иван Мясной, с ними ж многие руские люди и Ермаковы казаки, Черкас Александров с товарыщи. И поставиша на реке Туре град Тюмень, иже преже бысть град Чимги, и домы себе поставиша, и воздвигоша ж церковь во имя живоначалные Троицы в прибежище всеправославным крестьяном. Того ж лета пришел государев воевода князь Федор Горчаков и пелымскаго князя Аплыгарыма, призвав в город, поимал.
В лето 7095-го (1587), при державе великаго благочестиваго государя царя и великаго князя Феодора Ивановича всеа Русии, по его царскому повеленью послан в Сибирь с ратными со многими людми его государев воево[да] Данило Чюлъков. И по повеленью государскому доидоша до реки Иртиша, от града ж Сибири вниз 12 поприщ. И обрете место на той реке Иртише усть речки Курдюмки, против мало пониже устья реки Тоболу, яко единыи версты, на велице горе и красно велми, а под горою по реке Иртишу луги великие и озера все благополучные, Богом строенное место, плавающим же защита ту бури и пристанище тихо и покойно. И на сем же прекрасном месте поставишася град и нарекошася имя ему Тоболеск реки ради Тоболы. Се же и доднесь государева вотчина посреде всее Сибирской земли, богоспасаемы град Тоболеск. Туто ж во граде Тоболске создашася храм во имя Пресвятыя живоначалные Троицы, понеже ту в Троицы славимому Богу прославляему быти от православъных крестьян; аще бы не благоволи Бог создатись ту граду и воздвигнутись святым [Божиим] церквам, мощен бо есть Бог наставити крестьян и помощи им, дабы шедши, помощию его взяша град Сибирь и князя Сейдяка, иже бе в нем господин, победити. Ныне же благоизволи ту и просвети место во славословие живоначальной Троицы Отцу и Сыну и Святому Духу: вместо преже имянитаго града Сибири Старой сей именовася. И начало градовом бысть град Тоболеск, понеже еще ту победа и одоление на окаянных бесермен бысть, и началный царствующаго града Старой Сибири Сейдяк ту в Тоболске взят бысть Божиим праведным промыслом. И паче же сей Тоболеск вместо царствующаго града Старой Сибири именовася и препрослыся началным градом.