– Хорошо. И тебя берем. Иди брату помоги.

Через пять минут со двора Селеверстовых выехала небольшая кавалькада из четырех казаков и отправилась на поле за станицей Черняева, где проходили сборы казаков-малолеток. Приехав на поле и спешившись у коновязи, атаман отправил младшего Ромку принести лозы и воткнуть ее в станки на участке, отведенном для рубки, а меня вместе с Никифором повел на место, где отрабатывались строевые приемы.

– Давай, Никифор, командуй Тимофею, а то тебе на сборах через пять месяцев малолеток гонять. Тренируйся отрабатывать лычки младшего урядника.

Строевой меня не удивишь. Вспоминая свои курсантские годы, как-то забылся и все команды Никифора стал выполнять на автомате, пока не был остановлен командой: «Стой!»

– Что скажешь, Никифор? – Атаман удивленно и задумчиво поглаживал усы.

– С такой выправкой хоть сейчас в атаманцы лейб-гвардии! Тимоха, тебя кто всему этому научил? Вот это… да! – Только присутствие отца не позволило Никифору заковыристо выругаться.

«Кажется, это первый косяк, – подумал я. – Забыл, что строевой у амурских казаков начинают заниматься только с малолетками, то есть с девятнадцати лет. А я еще и ножку с носочком тянул, и чтобы расстояние до земли от подошвы сапога было не меньше двадцати пяти сантиметров».

– Деда учил. Он мне говорил, что внук георгиевского кавалера должен маршировать, как лейб-гвардеец на плацу.

– Добре! Давай-ка, Тимофей, покажи, как тебя с шашкой обращаться научили, – приказал старший Селеверстов, продолжая смотреть на меня какими-то удивленно-задумчивыми глазами.

Я принял уставную стойку с шашкой и по командам Никифора показал «развязывание рук» и различные крутки.

– Хорошо! Молодец, Тимофей! Все как надо выполняешь. – Селеверстов разгладил усы. – Теперь посмотрим, как ты пешим лозу рубишь, а потом верхами. Ромка, воткни вот здесь четыре лозы, а ты, Тимофей, пройди с рубкой направо и налево.

С этим заданием я также легко справился: все четыре лозы были срублены под углом сорок пять градусов и воткнулись рядом в землю с оставшимися стоять основаниями. Когда разрабатывал руку после ранения, то на дворе Алениных за месяц перерубал весь сухостой, имитируя конную дорожку и более сложные комбинации: рубка на две, три и четыре стороны как имитация боя с двумя, тремя и четырьмя противниками соответственно; рубка камыша и яблок на подкидывание, их рубка в подкидывании с оборотом назад, в бок на один и на два удара. При этом все упражнения выполнял из исходного положения «шашка в ножнах», благо шашка, которая носится режущей кромкой клинка вверх, позволяет наносить удар сразу после ее выхватывания из ножен. Самураи с их кендо отдыхают!

Как мне помнилось из информации своего времени, самураи во время Русско-японской войны были поражены той скоростью, с которой казаки осуществляли удар, выхватывая шашку из ножен. По мнению многих из тех, кто остался жив, «с этими русскими самураями невозможно сражаться, они разят быстрее смерти». При этом настоящий мастер фехтования на катанах должен был уметь побить противника одним только движением: за несколько секунд успеть выхватить катану из ножен, ударить противника и вернуть оружие в ножны. При этом считалось хорошим тоном за это краткое время еще и успеть отряхнуть с меча кровь противника.

Дед Афанасий, наблюдая за моими потугами быстрее освоиться с шашкой, исправлял небольшие ошибки, ставя мне удар, учил древнему казачьему «танцу» с одной и двумя шашкам, а за неделю до смерти отдал мне свою шашку, сказав, что ему она также от деда досталась. Это была шикарная черкесская шашка терс-маймун в богато отделанных ножнах. Судя по рисункам и гравировкам, и шашку, и кинжал, которым я отправлял на тот свет хунхузов, делал один мастер. Пара была просто великолепна. Я был поражен красотой этого оружия, а Тимохина сущность визжала от радости от такого подарка.

Сегодня со мной была казачья, как я ее называл, «рабочая шашка». Она мне была более по руке. Расту еще! Жаль, йогурт «Растишка» не дают в этом мире!

– Хорошо удар поставлен. – Никифор посмотрел на отца. – Батька, может, посмотрим, как Тимофей рубиться умеет?

– А давай! Тимоха, против Никифора выйдешь на учебных? По голове и кистям не бить. До трех пропущенных ударов.

– Давайте попробуем, дядько Петро.

Я взял затупленную учебную шашку и оценивающе посмотрел на Никифора, который разминал кисть, вращая другой учебной шашкой.

«Учебная-то учебная, но даже если плашмя ею получишь, мало не покажется, – думал я, прикидывая, как построить бой против Никифора. Тот на полголовы выше, руки длиннее, привык рубить. – Что ж, будем резать, как длинным ножом на противоходе. Армейский ножевой бой спецназа я еще не забыл».