— Не пытайтесь меня обмануть! — импульсивно воскликнул он. — До проведенного мною обряда эта девушка являлась человеком, а возможно, — он неуютно поежился, вспоминая светлое тепло, распространяющееся от его бессмертной пациентки, — даже ангелом!

— Серафимом! — невозмутимо поправила Андреа. — Но я не вру, она и вправду моя сестра. Раньше она звалась Селестиной и воспитывалась в некоем католическом монастыре, где стала экзорцисткой…

— Экзорцистка?! — ахнул потрясенный шевалье, ощущая, как у него голова идет кругом от невероятных откровений сегодняшнего вечера. — Самый злейший наш враг! Во имя нашего Отца, поведайте мне, какие неисповедимые пути судьбы смогли свести воедино серафима и вас — повелительницу стригоев?

— О, — будто упоминая о чем-то весьма незначительном, стригойка демонстративно вздохнула, изображая скуку, — это длинная и довольно печальная история. Она тебя утомит, давай поговорим о моем прошлом как-нибудь потом, в другой раз… Неважно, кем была Селестина, важно, кем она стала. Я решила сделать ее одной из нас, и сделала.

— Зачем? — настойчиво повторил Тристан.

— Зачем? — Андреа мстительно улыбнулась. — Я не устояла перед соблазном воспользоваться подвернувшейся возможностью и спустить мою сестрицу с небес на землю. Она всегда была до того разумной и высоконравственной, что мне с детства хотелось влить в нее бутылку коньяку и посмотреть, что из этого получится.

— Личная месть! — понял Тристан, а его красивое лицо исказила гадливая гримаса. «Ну почему женщины так вероломны?» — подумал он.

— Ты забываешь, милый мой! — сухо ответила Андреа, приподнимаясь на локте и глядя на мужчину иронично прищуренными глазами. — У нее просто нет выбора. Санта может встать на нашу сторону, или… — Стригойка мстительно рассмеялась: — Нет, никаких или!.. Санта должна считать себя моей сестрой и найти Грааль, попутно истребив всех наших врагов. Зачем ей знать горькую правду, коли от нее нет никакого прока? К тому же покажи мне кого-нибудь, кто всегда говорит только правду, и я покажу тебе того, кого все ненавидят… Как ни вульгарно это прозвучит, но я, пусть и косвенно, но все-таки желаю ей добра!

— Я знал, что вы умны и расчетливы, — негодующе парировал Тристан, еще больше отодвигаясь от своей повелительницы, — но, увы, не догадывался о том, как вы бессердечны! Вас никогда совесть не мучает?

— Совесть? — небрежно отмахнулась девушка. — Да она же просто фикция, которую придумали злые люди для того, чтобы эта гадкая штука не давала спокойно жить добрым! А я живу по своим правилам, не принимая во внимание нормы человеческой морали.

— Если мы всегда станем поступать так, что совести не за что будет нас грызть, то когда-нибудь она просто умрет с голоду! — вполголоса пробормотал Тристан, обращаясь сам к себе, но Андреа расслышала его печальную сентенцию и глумливо расхохоталась.

— Ну и пусть умирает! — равнодушно заявила она. — Уж по ней-то я точно траура не объявлю.

— Он был прав. — Тристан печально вздохнул, словно беседовал с невидимым оппонентом, — мы не способны видеть истину, не умеем прощать, а значит, у нас нет будущего.

— Кто это — он? — с интересом спросила Андреа, пытаясь подавить недовольное рычание, рвущееся у нее из горла. — Дорогой, уверяю тебя, всю эту спорную философию можно отложить на потом, на утро. А сейчас, — она эротично облизнула губы, показав раздвоенный как у змеи язык, — вернись в мою постель…

— Вы недальновидны, — с сожалением признал мужчина, — вы не стратег. Вы даже не хотите знать, какие новости я вам привез. А ведь ради этой информации я убил одного очень хорошего человека.

— С каких это пор люди стали для нас хорошими? — Ее долго сдерживаемый гнев выплеснулся наружу и сейчас грозил затопить все вокруг. — Ты ведешь себя не как стригой!..

— Не проявляю жестокости и похоти? — Тристан отважно усмехнулся ей в лицо. — Не пресмыкаюсь перед вами? Но вы же всего лишь глупая женщина, да к тому же еще тиран и деспот, ведущий наш народ к поражению и гибели!

— Что? — Андреа широко распахнула свои прекрасные синие глаза и звонко расхохоталась. — Как же ты наивен! Уверяю тебя — ты ошибаешься. Сейчас я докажу, что умею быть нежной и любящей…

— На вашей стороне власть и сила! — с горечью бросил он. — Но как вы сможете вынудить меня полюбить вас? Любовь не признает приказов…

— Уверен? — Андреа язвительно хмыкнула, сдабривая свой вопрос самой бессовестной на свете улыбкой. — У меня есть ум — инструмент для правильного применения силы. Но сейчас я прошу в последний раз — полюби меня добровольно.