— Водолей, с тобой все в порядке? — встревоженный голос, даже не сразу узнал, чей. — Хочешь, я приеду?

Что он тогда ответил? Наверно, «да». Иначе откуда она взялась? Как вообще попала в квартиру? Все это терялось в темноте. Единственная вспышка — как целовал ее, прижав руки к стене в прихожей. Хотя нет, еще одна. Как разлетелись, подпрыгивая, по полу пуговицы блузки, когда не смог их расстегнуть и рванул в ярости…

Голова раскалывалась от боли. Утренний свет ударил по глазам ядерным взрывом. Ему все-таки удалось приподнять тяжелые, как у Вия, веки, и оказалось, что рядом Инна. Она полулежала, упираясь в спинку кровати, и молча смотрела на него, будто ждала чего-то.

— Ты? — язык едва ворочался, похожий на огромный шершавый булыжник. — Откуда?

Инна пожала плечами, но не ответила.

— Извини… я не хотел.

Прозвучало — глупее не придумаешь. Не зная, куда деть глаза, уставился на ее едва прикрытую грудь.

— Да я бы так не сказала, — усмехнулась Инна, глядя в район его паха под простыней. — Что не хотел. Похоже, и сейчас не прочь.

Обожгло стыдом — как кипятком. Потому что желание возникло, невзирая на головную боль и тошноту, плескавшуюся на уровне ушей. Над тем местом, где начиналась ложбинка ее груди, виднелась едва заметная нежная россыпь веснушек, и это почему-то подействовало адски возбуждающе. За стыдом прилетела злость — дикая, черная. На Эру, Инну, на весь свет. И на себя в первую очередь.

— Обычный утренний стояк, — процедил сквозь зубы. — Не принимай на свой счет. А если я кого-то и хотел ночью, то уж точно не тебя.

— Не сомневаюсь. Не такая уж я наивная дурочка, чтобы этого не понимать.

— Тогда… зачем? — он даже растерялся. — Если понимала? Пожалела?

— Да, наверно, — грустно улыбнулась Инна. — Тебе было очень плохо. И потом… — она запнулась, но решительно тряхнула головой и закончила: — Я люблю тебя. Всегда любила. Хотя какая тебе разница.

Он молчал, не зная, что ответить. Догадывался, конечно, но, сказанные вслух, ее слова будто ударили под дых.

— Успокойся, Водолей, — Инна откинула одеяло и встала с постели. — Девственности ты меня не лишил. В смысле, это произошло до тебя. Так что жениться на мне не обязан. Мои чувства к тебе — это только мое дело. Лучше со своими разберись. Желательно на трезвую голову. А я пойду, пожалуй.

Она наклонилась, подбирая с пола одежду. Высокая, стройная, гибкая. Длинные темные волосы рассыпались по плечам. Точно так же, как рассыпались другие — светлые, золотистые. Утреннее солнце освещало ее всю, до последней складочки. Во рту пересохло, сердце тяжело колотилось в ребра.

— Иди сюда!

Хотел приказать, словно имел на это право, но голос предательски дрогнул, получилась какая-то жалкая просьба. Жалобная.

— Нет, спасибо, — Инна покачала головой и начала одеваться. — Слишком грубо. Болит теперь все.

Хлопнула дверь в прихожей. Ушла…