Тео с видом мученика держался за колонну. Лина озиралась по сторонам и свыкалась с мыслью, что может дышать под водой. Паники не было, что уже хорошо.
Ганцу приходилось намного хуже. Тяжёлая броня тянула его на дно, и даже его огромная сила не позволяла удержаться на скользкой колонне, поросшей водорослями мхом. Ещё одна коррекция ушла, чтобы снизить его вес, иначе он точно уйдёт ко дну.
А вот Эдельвейс, на удивление, чувствовал себя отлично! Даже удивительно, насколько естественно он смотрелся в воде. Не держась за колонну, он свободно плавал в боевой форме с Сатокой на спине.
Впрочем, причина тоже быстро стала понятна — кот вновь изменился — кошачьи уши сменились роговыми наростами, фаланги лап удлинились, как и натянутые между ними пушистые перепонки, отчего он стал походить скорее на морского варана, скрещенного с котом. Не удивлюсь, если у него там и действующие жабры появились.
Первая приятная новость на сегодня.
К сожалению, она была и последней.
Вдалеке за спиной Эдельвейса показался темнеющий силуэт гигантского существа.
Кажется, тварь всё же пришла именно по наши души.
Послышался трубный рёв где-то вдалеке.
Чёрное пятно приближалось.
Я лихорадочно соображал, что можно противопоставить такому существу, но системная справка даже его уровень не называла, давая понять, что сражаться с таким — всё равно что попытаться киркой уничтожить остров. Наши размеры были попросту несопоставимы.
Наверное, чему быть — того не миновать.
Я жестом приказал собираться вокруг меня. Монстр приближался.
Но я и сам не совсем понимал, на что именно рассчитывал. Интуицию, наверное. И то, что несопоставимо малые размеры — это не так уж плохо.
Тёмная точка превратилась в огромное змееподобное чудовище.
Затем я увидел перед нами выросшую из ниоткуда голову, открытую пасть, влажный длинный язык, горло и темноту.
— Альтаир! Очнись Альтаир! — надрывалась Тали.
Глаза раскрылись, но светлее от этого не стало. Вокруг была всё та же темнота.
Что ж, это тоже проблема решаемая. Коррекция добавила восприимчивость и вскоре я увидел рядом всех остальных. Они были без сознания. Все, кроме Эдельвейса, который вновь стал котом. Он внимательно к чему-то прислушивался.