Они вошли на мост одновременно, не желая упускать союзнику возможность увидеть первым искомую цель.

Но встретили они вовсе не то, с чем готовились встретиться.

— АР-Р-Р-РГГГ!!! — пророкотала несущаяся на них скала с громадными крыльями.

Регулус, прекрасно видя намерения твари, призвал эридианский барьер, чтобы прикрыть выходящих из портала союзников.

Сай же отскочил в бок перекатом, будто сам был оперативником.

— Кровавая кара! — воскликнул он, и в воздухе вокруг дракона сформировался веер алых копий, которые вонзились в существо.

Видимого урона это не нанесло, но в следующий миг он поднял вверх сжатую в кулак руку, и кровь обратилась стаей бирюзовых бабочек.

Дракон выдохнул поток чёрного пламени, и по краю барьера песок расплавился в стекло.

Барьер выдержал, но от температуры побежала трещина. Жара стояла невыносимой. Маг повесил погодную ауру, затем поставил второй барьер.

В спину напирали Мракобор и Марсин. А затем из портала выскочили близнецы. Они даже разбираться не стали — увидев сражающегося наставника, они перепрыгнули через их группу, прошли за барьер и тут же разошлись в разные стороны короткими порталами.

Последними перешли вампир и Элая. Но жар начинал спадать. Лучшая защита — нападение, что и показал Сай с полукровками.

Химеролог сотворил рядом с собой небольшой шар из крови, который спустя секунду превратился в рой саранчи.

Регулус не мог не отметить, как в кажущемся безумии продуманы до мелочей все движения Живодёра.

Мелкие насекомые не могли нанести вреда дракону, но они принялись летать у глаз, без остановки заставляя моргать. Дракон затряс головой. Следующий поток пламени вышел вялым — его размотало по площади.

Архонт воспользовался этой возможностью, чтобы отдать приказ:

— Бегите в стороны! Вместе мы для него идеальная мишень!

А едва его подчинённые сорвались с места, во всю мощь ударил звёздным лучом.

[Максимизация: 1600%]

Руны древних, главный секрет Регулуса, вспыхнули перед глазами огнём, напоминавшем живые иероглифы мантии.

Любимое заклинание, которое он изучил ещё в школьные годы, не подвело. Именно поэтому он не спешил менять, казалось бы, исчерпавший себя класс эуфириона.