Перед глазами пробежало еще уведомлений двадцать и мне даже пришлось закрыть глаза от такого количества, вдруг навалившейся информации: — Ого! — воскликнул, когда уведомления наконец испарились: — Если так будет каждый раз, мне этого просто не выдержать, — я представил, что у меня около тысячи душ и что все они разом поднимают уровень. Во время боя, такое могло бы не на шутку помешать.
— Так, все сюда, попробуем все сделать более быстро! — крикнул я и все призванные монстры скопились передо мной: — Всем Некрочавам увеличить скорость и силу и немного ловкости! — крикнул я увидел, как во всех раскрытых окнах начали меняться очки атрибутов: — Отлично, хотя бы не придётся делать это по одному.
После я лично распределил очки атрибутов Ким, Рикону и Самке. Как всегда, делая уклон в сторону ловкости для Ким, силы для Рикона и скорости для Самки. Стражникам я так же поднял уровни, увеличив их атрибуты выносливости. Мне почему-то захотелось сделать такую прочную и не пробиваемую группу воинов в тяжелых доспехах.
— И так мы в тупике? Есть варианты? — задал вопрос больше обращаясь к себе, нежели к своим призванным. Рикон почесал голову, в то время как Ким предложила вернуться назад и найти выход наверху. Это было единственным правильным решением, только Ким предлагала вернуться к душе, которая находилась над нами в коридоре, где меня хотели казнить. А я вот планировал телепортироваться к совсем другой своей душе: — Все ко мне! — приказал я и призванные, создав не большое призрачное торнадо, испарились в моей грудной клетке.
В следующее мгновение я оказался рядом со стражником и приложив лезвие сабли к его шеи тихо проговорил: — Сказал же, еще свидимся, — тот замер на месте и я почувствовал, нет услышал как его маленькое, трусливое сердце начало биться в страхе. Он ничего не ответил. Я осмотрелся. Это была комната, личные покои главного стражника. Ничего особенного, кроме как старой, наверно скрипучей кровати, ламп, горящих на керосине и конечно же манекен на котором красовались доспехи стражника. Сам он был полу голым, готовился отойти ко сну, но внезапно появившийся я, нарушил его сладкие планы.
— Ка…как ты выбрался, — заикаясь спросил Генр Лорф.
— Тебя только это волнует? Ты хоть сам знаешь куда хотел сбросить мое тело? Там жуткие твари водятся, вы что сами их туда заслали или они некое достопримечательность вашего города? Кстати, прошу простить мне неточность, жуткие твари там водились, уже неводятся, — я убрал саблю и уселся на кровать стражника. Тот еще долго боялся сдвинуться с места и лишь гневно посматривал на меня: — Ты не имеешь право вот так влезать… — он не договорил, так как перебив его я воскликнул: — Знаешь там под городом я не только убил этих тварей я стал свидетелем их образа жизни. Тебя наверно не известно, но они не сразу начинают рвать мертвое тело на куски, сначала они с ним сношаются. И вот что я подумал, что если мы тебя обмажем кровью и дерьмом мертвеца и бросим в тот туннель. Монстры примут тебя за лакомый кусочек и начнут играть с тобой в некий брачный период.
От моих слов стражнику стало не по себе. Его коленки задрожали, и он был готов упасть, но я активировал способность и призвал Рикона, который тут же поймал Генра за подмышки. После этого я призвал душу Некрочаваи спросил: — А может прямо сейчас начнем?
— Что ты хочешь?! — тут же нервно спросил Генр, при этом сочно сглотнув не сводя глаз с моего призванного монстра.
— А разве не понятно? Я хочу выбраться отсюда у меня дела в соседнем княжестве, но еще мне хочется узнать, что у вас тут твориться? Почему город закрыт? — спросил я. Рикон все еще держал стражника за подмышки и тот судорожно пытался ногами нащупать пол: — Не знаю, так уже почти полтора столетия продолжается. С момента как трон перешел роду княгине Шавак, наш город закрылся для посторонних, только некоторые торговые пути остались открыты и княжество продолжает существовать по большей части варясь в собственном соку.
— А как объясняет такую политическую позицию сама княгиня? — спросил я, проводя рукой по лезвию своей сабли любуясь тем, как свет на клинке переливается разными цветами.
— Она не объясняет. Всех, кто как-то протестует, ждет одна и та же судьба…камера и арена, — голос стражника все еще дрожал, и он боялся спускать взгляда с моего призванного пса. Страх — это, пожалуй, самое сильное оружие.
— Ладно, мне это не интересно. Как мне выйти из вашего города?