Он завалился ничком и как раз пытался подняться, когда Пауль добрался до него и схватил за куртку. Бывший моряк хотел встать на ноги и одновременно с этим ударить Пауля, но не сумел и, потеряв равновесие, качнулся в сторону окна.
- Нет! - крикнул Пауль, пытаясь его схватить.
Кловис боролся за то, чтобы сохранить равновесие, и протянул к Паулю руки. Он дотронулся до Пауля кончиками пальцев за мгновение до того, как окончательно потерял вертикальное положение и рухнул в окно. Старые стекла подались, словно бумажные, и тело бывшего моряка вывалилось в дыру и исчезло в темноте.
Раздался короткий крик и гулкий удар.
Пауль высунулся из окна и направил фонарь на мостовую. Тело Кловиса лежало в десяти метрах внизу, в центре расплывающегося кровавого пятна, пропитавшего валявшийся в переулке мусор.
47
Войдя в богадельню, Юрген сморщил нос. Здесь воняло мочой и грязью, плохо скрытыми под запахом дезинфекции.
Он хотел задать вопрос медсестре, встретившейся на пути, поскольку впервые посещал Отто с тех пор, как его сюда поместили одиннадцать лет назад. Женщина, отгородившаяся большим письменным столом, со скучающим видом читала журнал, сняв с ног белые башмаки. При виде стоящего перед ней новоиспеченного оберштурмфюрера медсестра вскочила на ноги, вскинув руку так быстро, что у него изо рта выпала дымящаяся сигарета. Она настояла на том, чтобы лично проводить Юргена.
- Вы не боитесь, что кто-нибудь сбежит? - спросил Юрген, пока они шли по коридорам, показывая на стариков, ковыляющих без определенного направления рядом с выходом.
- Иногда такое случается, особенно в банный день. Но ничего страшного, обычно их приводит назад продавец из киоска на углу.
Медсестра оставила его у двери в палату барона.
- Здесь просто чудесно. Даже есть окно. Хайль Гитлер! - воскликнула она, прежде чем уйти.
Юрген с неохотой ответил аналогичным приветствием, радуясь, что женщина удалилась. Сейчас он хотел остаться в одиночестве.
Дверь в палату была открыта. Отто сидел у окна в инвалидном кресле и дремал. По его груди стекала струйка слюны, прочертив темную полоску на халате и запачкав старый монокль в золотой оправе и с треснутым стеклом. Юрген вспомнил, насколько другим он выглядел в день после путча, в какой был ярости из-за того, что он провалился, хотя сам не имел к нему ни малейшего отношения.
Юргена сразу же задержали и допросили, хотя гораздо раньше, чем всё закончилось, ему пришла в голову разумная мысль - сменить заляпанную кровью коричневую рубашку и избавиться от огнестрельного оружия. Никаких последствий путч для него не имел, как почти для всех остальных. Даже сам Гитлер провел лишь девять месяцев за решеткой.
Юрген вернулся домой, потому что казармы СА закрыли, а саму организацию распустили. Он провел несколько дней взаперти в своей комнате, не обращая внимания на попытки матери выяснить, что произошло с Илзе Райнер, размышляя, как использовать письмо, которое он выкрал у матери Пауля.
"У матери моего брата", - смущенно повторял он.
Наконец, он сумел сделать фотографические копии письма и однажды утром после завтрака показал одну матери, а другую - отцу.
- Что это за чертовщина? - спросил барон, взяв в руки листки. Он не дошел и до середины, когда вскочил на ноги, отбросив стул на пол.
- Ты сам прекрасно знаешь, Отто.