28 июля – 24 августа 2014. Решение принято.
Теперь-таки сделаю запланированную запись и расскажу о первой половине августа.
Мы ездили в Казахстан к родителям мужа. Ни дня не проходило, чтобы я не вспомнила об Эле. Что она сейчас делает? Спит ли или "кружится и топает ножкой"? Сколько времени в ее часовом поясе? С этими мыслями я мыла посуду, гуляла с детьми или засыпала. На тот момент я еще не решила, что "созрела", но чувствовала, что уже на пути. В один из дней мы поехали в Каркаралинские горы. По скалистым ущельям поднялись к бездонному, по местным легендам, озеру, находящемуся на вершине гор. Такая причуда природы. Там же растет "Дерево Желаний", веточки которого покрыты бесчисленными ленточками, повязанными туристами. Мне тоже захотелось привязать свою, только вот с формулировкой желания замешкалась. То, что оно связано с Элей, знала точно. Но чего именно я хочу? "Пусть у Эли появится любящая семья". С легким сердцем почувствовала, что так оно выражено честно. Не в этот ли момент решилась Тая?
Ближе к возвращению домой традиционно сходила в книжный магазин закупиться детской литературой на русском языке. Одна книжка бросилась мне в глаза, и неожиданно для себя самой очень захотелось ее приобрести. Она называлась "Мама для мамонтенка". На ней есть кнопка, при нажатии на которую играет известная, щемящая сердце песенка. Сначала я планировала сдать ее "во временное пользование" Данику и потом, если все получится, передарить Эле. В итоге припрятала. Лежит теперь у меня в шкафу непонятно для чего.
Под конец отпуска собралась с духом и поговорила с мужем, предварительно попросив его выслушать меня до конца. Рассказала подробно про все диагнозы, выдала прочую информацию. Сказала, что сама еще не до конца уверена, но, кажется, очень хочу забрать девочку:
"Давай примем решение: Эля не идет у меня из головы, измаялась вся уже".
Муж укорил меня в том, что я психологически давлю на него, пытаюсь манипулировать, так как постоянно провожу параллели с нашими детьми в духе "а это как у нашего" или "а у нас тоже такое было". Настойчиво попросил выложить ему факты в чистом виде, не сравнивая, не приукрашивая и не приуменьшая. Мол, он не кисейная барышня, и ему нужна конкретика.
В итоге дал зеленый свет. Теперь это совместное решение, и я действительно готова принять ее такой, какая она есть. А дальше оперировать, лечить, реабилитировать и т.д. и т.п. Вернулись мы домой 15 августа с настроем удочерять Элю.
Всю первую неделю после отпуска собирала информацию, звонила, писала. На сегодня состояние дел таково:
1) Дом ребенка. Сообщила главврачу, что мы приняли решение забрать Элю. В ее голосе почувствовалось искреннее одобрение, что порадовало меня. Разузнала о некоторых нюансах диагнозов, расспросила о самочувствии девочки, о том, не навещает ли ее кто-нибудь. "Нет, никто не навещает. А Элечка в последнее время грустная, очень плохо кушает, возможно, из-за жары. Жара у нас плюс 35 и 95 процентов влажности, как в сауне, соль даже в солонке отмокает". Договорились, что я займусь юридической стороной дела и буду держать их в курсе. А через пару часов, как выяснилось позже, взяв направление, к ним приехала знакомиться Тая.
2) Российский краевой Департамент образования.
"Здравствуйте, так и так, мы хотим удочерить Элю. Проживаем в Германии. Как нам можно это сделать?"
"У нас – никак!"– с дежурной безапелляционностью заявила регоператор. Зная ее имя, я специально зову к телефону одну и ту же женщину, надеясь, что рассказывать и пояснять придется меньше. И она каждый раз меня забывает. Но мой небольшой опыт общения с бюрократической машиной начал сказываться, и я заставила себя спокойно выслушать почему. Она в очередной раз объяснила, что те четыре немецких агентства, которые аккредитованы в России, не работают с Приморским краем, а все решается только через них. И мне надо искать тех, кто согласится вести процесс на месте, то есть ехать в Приморье.
3) Немецкая касса больничного страхования. Выяснила, что в плане страховки усыновленный ребенок в Германии приравнивается к своерожденному. То есть если мы усыновляем ребенка, то его так же, как и моих детей, застрахуют без доплат и по моему договору. Исключений по каким-либо хроническим заболеваниям или инвалидности нет – усыновляйте и лечитесь сколько душе угодно. Это очень хорошо. Вполне допускаю, что какие-то сложные обследования, материалы и всякое "дополнительное" будет платным. Но то, что базовое медицинское обслуживание Эли будет покрываться семейной страховкой, весьма порадовало.
4) Агентства. Связалась со всеми четырьмя немецкими усыновительскими агентствами, аккредитованными для работы с Россией. Одно из них уже отказало по причинам удаленности региона, а также усыновления выбранного самостоятельно ребенка. Второе и третье дали предварительно следующую информацию: "С Россией сейчас сложные отношения, но мы пока продолжаем работу. Возможность сотрудничества с Приморским краем надо согласовать. И обычно мы усыновлением конкретного ребенка не занимаемся. Выясним в ближайшее время и свяжемся с Вами". Четвертое агентство пока молчит.
5) Немецкий областной Департамент по делам молодежи и детства. По идее, областной Департамент "Landesjugendamt" имеет законные полномочия проводить процедуру иностранного усыновления (ИУ). Это намного дешевле упомянутого выше пути через агентство, и к тому же ограничений по регионам РФ нет. Но "Landesjugendamt" загружен другими делами, потому любит отправлять всех в агентства. И только в случае особых предпосылок может взяться за дело сам. Значит, если агентства откажут, – мне сюда, я это так вижу. Правда, и Россия отказывается работать с немецким Департаментом, хотя, по сути, это государственное учреждение. Официальной причиной, по которой российские чиновники хотят знаться с усыновителями только через агентства, является то, что агентства проходят проверки российскими инстанциями и шлют ежегодные отчеты по развитию ребенка в семье. Мол, таким образом у российской стороны больше контроля. Я не в курсе истинных причин, но факт таков: пока путь только через агентство. Если с ними не выйдет, вернусь к варианту "Landesjugendamt" и буду добиваться от России согласия сотрудничать в Элином случае с немецким Департаментом. Он так же, как и агентство, проверяет семью потенциальных усыновителей, так же только после тщательных проверок выдает заключение о праве быть усыновителем, так же высылает отчеты о развитии ребенка в Россию. И в российских законах нигде не прописано, что исключительно агентства могут заниматься ИУ. Я нашла только то, что ими не могут заниматься частные лица, а немецкий государственный "Landesjugendamt" таковым ни разу не является.
6) Городской Департамент по делам молодежи и детства. Непосредственно выдачей заключения о праве быть усыновителями занимается местный городской Департамент "Jugendamt". Поговорила с ними, объяснила ситуацию. Меня заверили, что заняться проверкой нашей семьи они могут и социальный отчет подготовят. Назначили первую информационную встречу на четвертое сентября. Пойду к ним пока одна, заполню все необходимые бланки, задам насущные вопросы. В свете последних событий один из самых важных – выяснить, возможно ли будет позже использовать это заключение и для другого ребенка. А также срок его годности. Помимо прочего, нельзя забывать, что я никоим образом не должна показать, что девочка, о которой я им все уши прожужжала, вот-вот может уйти в другую семью, чтобы этой информацией не уменьшить их желание заниматься нашим случаем, если таки придется идти через "Landesjugendamt".
Пока все непонятно.
25 августа 2014. Выйти из шкафа.
Написала на литтлван-форуме о своих намерениях и текущем прогрессе. Волнуюсь. Как отреагирует Тая? Из последних новостей: она свозила Элю на независимое медицинское обследование во Владивосток. Консилиум вынес вердикт: "никакая операция не поможет". Это немного расходится с тем, что говорят их немецкие коллеги, правда, у последних нет полной картины. Но я все-таки верю и в функциональное, и в косметическое улучшение и не очень доверяю врачам больницы Владивостока, которая вроде бы и не специализированная по ортопедии, а общего профиля.