Мелькнула мысль, что моя пропажа тоже могла сюда наведаться. Нужно было хотя бы поверхностно осмотреть зал. Детали подождут.
Я глубоко вздохнул и шагнул к центру зала.
Шаг.
Второй.
Где-то на третьем шаге я вдруг ощутил странное притяжение. Будто меня за руку тянули. За ту самую руку, которую украшал украденный у отца перстень. Само колечко едва ощутимо потеплело. Словно шепча: «Правильно. Все правильно делаешь». Я дернулся от неожиданности. И тут же сделал огромный шаг назад. Неприятности мне сейчас ни к чему. Сначала со студенткой бы разобраться. Наивный. Палец мгновенно сжали ледяные тиски. И я едва не взвыл от подаренных ощущений. Отлично! Неприятности уже тут.
Я сделал пару попыток покинуть зал из чистого упрямства. Но очень быстро понял, что если не хочу остаться без пальца, то придется идти вперед. Другого выхода нет.
Сюрпризы начались почти сразу. Едва я только приблизился к дымке вплотную, как она развеялась. Словно шторы отдернули. А я неприлично разинул рот.
То, что я видел перед собой, было… величественным. Другого определения не подберу. Начинающиеся у самых моих ног ступени вели к барельефу, знакомому каждому магу с раннего детства: передача магии Богами этому миру. Верхушка барельефа тонула в уже знакомой мне дымке. Но и без этого ощущение мощи давило на меня непереносимо. К тому же, в несколько раз усилилась тяга. Мой непонятный проводник словно требовал, чтобы я толи внутрь проник, толи наверх забрался.
Я озадаченно хмыкнул. Даже если я поднимусь к подножию барельефа, дальше видимой дороги нет. А летать я не умею.
Чтобы хоть как—то унять зудящее чувство призыва, я пошел по кругу, разглядывая сцены барельефа и статуи, украшающие сооружение по углам. Смутная догадка забрезжила в мозгу.
За вторым поворотом обнаружилась лестница. Хотя, лестницей это шикарное сооружение называть грех. Все равно, что сравнить курицу и райскую птичку. Широкая, изящная. Настоящее каменное кружево. Она манила и предлагала подняться. И я перед ней не устоял.
Верх лестницы, как и само сооружение, скрывала та же дымка. Но меня уже это не смущало. И точно. По мере моего восхождения дымка отступала, открывая грандиозную колоннаду. Внутри портика что—то было. Что—то, все еще скрытое дымкой от моих глаз. Но я уже догадался, куда попал. Передо мной был древний алтарь.
Когда дымка окончательно истаяла, я, к немалому своему изумлению, нашел свою пропажу. Внутри портика, рядом с аккуратным, таким же изящным, как и все остальное, чашеобразным жертвенником, на холодной каменной плите лежала Эллина.
Я сам не понял, как оказался рядом. Девушка не шевелилась. Непривычно бледная, с бескровными губами и словно присыпанными пеплом волосами, она едва дышала. Моим первым порывом было унести ее. Снять с этой ледяной плиты, согреть. Но Эллину словно невидимые цепи приковали к плите. По спине пробежала ледяная струйка. И что теперь делать? Я не специалист в области вызволения попавших в беду барышень. Но на всякий случай проверил у девушки пульс. Кажется, все в порядке. И она просто спит. Лишь бы не до смерти.
Боковым зрением заметил движение, резко поднял голову смотря на появляющийся рисунок на дне изящной жертвенной чаши. Рисунок был очень знаком. Предмет, что вырисовывался аккуратными, четкими линиями в камне, я видел каждый день. Даже не поверил своим глазам, но посмотрев на руку, понял насколько рисунок в чаше точно повторяет каждый изгиб моего перстня.
В какой—то момент появилось непреодолимое желание прикоснуться к рисунку. Мне это не нравилось, но я зачарованный неизвестной мне магией медленно поднял руку и поднес к рисунку. Еле касаясь провел по четким линиям. Рука внезапно стала тонуть в ставшем мягким камне, взяв себя в руки все же смог отдернуть руку, вот только перстень остался на дне чаши.
В глазах помутнело. Тело сковало ледяными тисками, и я медленно сполз, падая рядом с Эллиной. Сопротивляясь из последних сил, услышал в голове тихий голос и смех Шерридан.
— Ну наконец-то!!!
Перед глазами поплыли картины разных мест. Объединяло их лишь одно — изящные жертвенные чаши в таких же изящных портиках. И словно паутина к ним тянулись множество потоков магии, быстро впитываемые холодной поверхностью. Напитавшиеся магии они становились светлее, приобретали чуть заметное сияние. Картинка менялась и вот передо мной стояла следующая жертвенная чаша. Их было много. Очень много. И я даже не заметил, когда они закончились, проваливаясь в спасительный сон.
***