Естественно его я не получила. Ну или получила, если можно принять за ответ то, что птица повернула голову набок, внимательно изучая меня человеческими глазами: голубые с крапинками серого, совсем как мои.
Захотелось подойти ближе и убедиться, что мне это не мерещится. Сделала шаг и тут же остановилась, услышав в своей голове чужой голос.
«Ты хочешь вспомнить кто ты?»
— Это ты разговариваешь? — обратилась к птице.
«Я это ты, ты это я. Ты хочешь стать собой?»
— Не знаю кто ты и что от меня хочешь… – прошептала я немного растерянно, и собрав всю свою решительность произнесла единственно что хотела сейчас больше всего. — Я хочу вернуться.
«Ты хочешь просто вернуться в свое тело? Или ты хочешь стать собой?»
— Я хочу быть собой! — ответила, совершенно не понимая смысла такой постановки вопроса.
Птица пошевелилась, она расправила крылья и сделав пару взмахов замерла в воздухе на уровне моей груди. Крикнув что-то на своем птичьем языке, она влетела в мое тело…
Я горела! Невыносимая боль растекалась по всему телу! А потом меня вышвырнуло из тела.
Я видела, как горело мое тело, сгорало, превращаясь в пепел. Моя душа парила рядом и наблюдала за собственной гибелью. Смотрела, как маги пытались потушить пламя, но у них ничего не получалось. Взгляд сам нашел в толпе Лирейтину. С застывшей на лице радостью она наблюдала, как я сгораю заживо. Парни из команды пытались вырваться из накрывшего их защитного купола, но сил было недостаточно. Лика упала на колени, а по ее щекам текли горькие слезы.
Мое тело превратилось в пепел. Преподаватели пытались погасить пламя, но к их удивлению оно не гасло. Старички ничего не могли с ним поделать. Огонь становился все больше и яростнее.
— Всем участникам покинуть полигон! — Прозвучал голос профессора Бэддеро.
От моего тела не осталось ничего… Только пепел. Но огонь не утихал. Призрачная же я стояла рядом и наблюдала, как преподаватели создали несколько порталов и отправляли всех участников обратно в академию.
Боль…
Боль вновь сковала мое призрачное тело. Пламя словно обволакивало, вплавляло меня в себя. Чем больше я сопротивлялась ему, тем больнее мне становилось. Я горела. Не в силах больше сопротивляться поддалась притяжению. До чего же было больно! Эта жгучая, скручивающая все тело агония проникла в каждую клеточку моего тела, пропитывала его собою. Меня ломало и выворачивало на изнанку. Кроме этих жутко невыносимых ощущений я уже ничего не чувствовала. Казалось, прошла целая вечность прежде чем боль постепенно утихла.
Я открыла глаза.
Изумленные взгляды не успевших пройти через портал были направлены на меня словно я была жива. Но я точно помню, как сгорело мое тело. Я умерла. Тело помнило эту агонию каждой клеточкой, а теперь мне становилось прохладно. Даже холодно.
На мои плечи лег плащ, и я обернулась. Алекс стоял рядом и с улыбкой, наполненной не то счастья и удивления, не то горечи и недоверия, смотрел на меня своими красивыми голубыми глазами.
— Я думал ты погибла.