Но одно дело заявлять о своей готовности уйти, и совсем иное сделать это! Сноб Бартон сколько угодно мог твердить о своем намерении, но духа исполнить его так и не набрался, его снобизм не позволял отказаться от приятельства с Ротшильдами или Виндзорами, от соперничества с Онассисом в скупке драгоценностей, от принадлежности к клубу избранных, даже если это заставляло отказываться от мечты о постановке «Макбета» и ради денег браться за роли, которые потом и вспомнить трудно.
Нетрудно догадаться, кто оказывался виноватой в его неспособности последовать своему собственному намерению. Как бы Ричард ни любил меня, пока он был наверху, я была виновата в невозможности в любую минуту спуститься вниз, хотя я не понимала, что же ему мешает, ведь мы ездили в его деревню, я подружилась и с его родственниками, и с его друзьями. Я принимала его прежнюю жизнь и даже была готова стать простой супругой простого преподавателя английской литературы. Я была готова, а сам Ричард нет. И вина за это снова лежала на мне, а вину принято заливать крепкими напитками. Получался замкнутый круг.
Я любила Ричарда, даже когда он меня предал, все равно любила, люблю и теперь, когда его уже нет на свете, но должна сказать, что он не выдержал. Он жаждал и денег, и славы, а когда пришло и то и другое, к деньгам отнесся, как и надо к ним относиться, – с легкостью, а вот бремени славы не вынес.
Считается, что он спился из-за меня. Ничего подобного! Когда Бартон неделями не пил, было только хуже. Вместо гениальной игры получалось фуфло, а раздражение выплескивалось в скандалы, как и во время запоев.
Развод… Неужели развод?
Всегда найдутся «доброжелатели», которые донесут жене на мужа, тем более в таком случае, как наш. Мне шепнули, что Сибилл Деннинг, бывшая модель «Плейбоя», игравшая в фильме проститутку, то есть почти себя, хвастала, что сумеет довести меня до истерики из-за ревности, мол, покажет Бартону, что объятия и поцелуи других женщин куда заманчивей объятий «этой старой мегеры».
Я старая мегера?! Возможно, все это было выдумкой желающих посмотреть скандал, в таком случае выдумка удалась. Я не задумывалась, но сумела сдержаться до следующего дня. То, как буквально вцепилась в Бартона красотка, объяснило, что выдумка не так уж далека от правды.
Самая страшная ярость – ярость холодная. Я спокойно позволила им доиграть любовную сцену (эта идиотка не удосужилась поинтересоваться, отчего не гнется ее партнер, в то время как Бартон просто елозил от боли в спине и от моего жесткого взгляда), а потом поманила полуголую красотку пальчиком.
Она подошла почти вразвалочку, явно предвкушая скандал, на который рассчитывала. О, если в волосы вцепится ревнивая Лиз – это же лучше всякой рекламы! Детка, я не такая дура, чтобы устраивать тебе бесплатную рекламу взамен на постельные сцены со своим мужем, их я способна играть и сама.
Сибилл оказалась вынуждена проследовать за мной в гримерку, благо оказалось недалеко.
– Я подскажу, как надо целовать Бартона. Он любит несколько иные поцелуи…
Реплику, несомненно, услышали те, кому следовало. Группа замерла в ожидании. Но дверь за нами плотно прикрылась.
– Ты слишком усердствуешь, Бартон не любит чужие слюни, и на то, чтобы потом промыть рот требуется слишком много виски.
Я была готова уйти, сдерживая себя, уже даже отвернулась, но она сдаваться не собиралась:
– Он столько пьет, потому что часто целуется с вами?..
Договорить едва успела, потому что отлетела от моей пощечины в другой угол гримерки. С разворота удар всегда сильней.
– Это чтобы ты не забыла о моем совете.
Из гримерки я выплыла, просто сияя от удовольствия. Ричард заметил злой оттенок моей радости, пожалуй, режиссер фильма Эдвард Дмитрык тоже, тем более я тихонько поинтересовалась у него:
– Много еще сцен не сняли с этой? – кивок в сторону гримерки.
– Все сняли.