А если бы Марио снова плюнул в нее, это бы уже не имело никакого значения.

– Ты можешь смеяться, унижать меня и продолжать издеваться, если хочешь… я привыкла к такому обращению. Но либо ты пойдешь на свидание, либо я выложу фото в «Инстаграм», и хотя у меня мало подписчиков, снимки перепостят, и они разлетятся по сети как лесной пожар… Посмотрим, как ты объяснишь овцам в своем стаде, что переспал с толстушкой из школы.

Марио начал выкрикивать множество грубостей и грязных ругательств, он словно обезумел. Парню всегда доставалось все, чего он желал, он никогда не оказывался в такой ситуации. Жанин шантажировала его, и сейчас он думал только о том, что может потерять. Он чувствовал себя бессильным, и это было новое ощущение. А самым странным было то, что инцидент в спортзале пробудил в нем новые чувства. Он схватил мяч и со злостью бросил его: демонстрация несдерживаемой силы заставила Жанин насторожиться.

– Как я понимаю, твой гнев и проклятия – это «да». Идеально. Чао!

Жанин развернулась и поспешила покинуть зал, а Марио продолжал кричать и даже дубасить себя по голове: избалованный, испорченный сопляк.

Очутившись на улице, Жанин поняла, насколько она крутая и какой на самом деле потрясающей была ее встреча с Марио. Она вышла на сцену во всеоружии, словно актриса, снимающаяся в фильме Педро Альмодовара[38]. Она прыгала, скакала и размахивала руками, издавая высокочастотные звуки, которые свидетельствовали о ее новом статусе. Успокоившись, она переступила порог ближайшего кафе и заметила, что мир, образно говоря, замедлился, пока она праздновала победу. Она не была популярна, но сейчас чувствовала себя самым успешным подростком на свете, поэтому заказала пирожное брауни, которое никогда прежде не покупала. Жанин не собиралась наедаться пастой «Болоньезе» или филе пангасиуса в панировке, нет, она намеревалась сразу перейти к десерту. В конце концов, правила существуют для того, чтобы их нарушать.

Конечно, мне не нравится Марио, но… нет, на самом деле он мне совсем не нравится. Зачем же я тогда пригласила его на свидание? Это своего рода поэтическая месть, потому что он олицетворяет все плохое, вообще все, что я терпеть не могу в классовом укладе школы, аналогичное тому, что я думаю о Марине, Лу и Карле. Если бы они начали общаться со мной, а их не сдерживала куча глупых предрассудков, они бы увидели, что я хорошая девушка, я бы им даже понравилась, и это стало бы началом крушения нашей Берлинской стены… а теперь я взяла Марио за яйца и собираюсь совершить над ним суд. Пусть узнает меня поближе. Вот единственный двигатель моей мести. Разумеется, я хочу, чтобы он перестал доставать меня, а еще просто необходимо, чтобы он встретился со мной, но не для того, чтобы он влюбился, нет! Мне надо аннулировать наказание, наложенное Марио… Но он не должен делать это по обязанности, из-за шантажа, ему нужно самому отменить идиотское правило не смотреть на него или делать вид, что мы незнакомы. Пусть он поймет, что я классная. Рискованно? Да, верно, и я в курсе, что он не собирается облегчать мне задачу… но, по крайней мере, я сделаю все, чтобы заставить самого популярного парня в «Лас-Энсинас» увидеть немного больше, чем его грудные мышцы и идеальный подбородок.

Возможно, это начало перемен… или нет, но другого шанса никогда не будет.

Жанин была так вдохновлена, что достала блокнот и начала рисовать как сумасшедшая. Она набросала несколько виньеток – с героинями на свидании, в кинотеатре, в заведении «ВИПС»… Она была романтичной и наивной.

Пока Жанин рисовала как безумная, Паула умывалась и подправляла макияж в туалете для девочек, куда и вошла Мелена. Она не следила за подругой, это было совпадение, но такой расклад ее вполне устраивал, потому что она с нетерпением ждала встречи наедине. Паула болтала об обыденных вещах, к примеру о туши, которую наносила (та была водостойкой и не поддавалась смыванию, оставаясь настолько идеальной, что вечером снятие макияжа превращалось в пытку). Мелена вежливо кивнула, но косметика ее мало интересовала. В тринадцать лет у нее была стадия увлечения эмо, и тогда она дала волю черной помаде, но теперь ходила с чистым и ухоженным личиком.

Разговор резко переменился, когда Мелена прямо спросила:

– Тебе нравится Горка?

Вопрос застал Паулу врасплох, и она автоматически отложила мини-румяна вишневого цвета, которые собиралась нанести. Она колебалась и пыталась собрать все воедино, но было очевидно, что Горка кое-что разболтал. Ничего удивительного: он всегда был треплом.

– Мария-Елена, солнышко, это не твое дело. Не знаю, что он тебе сказал, но между мной и Горкой все предельно ясно.

Ситуация становилась немного напряженной, и, если честно, ни одна из девушек не хотела конфронтации, но Мелена чувствовала себя обязанной предостеречь Паулу. Как-никак, а их общий друг оказался безумно влюблен и не мог принять решение, но сама Паула хотела сохранить все в тайне, потому что хотела избежать подобных разговоров.

Слово за слово, и внезапно девушки сорвались на крик. Они высказывали довольно неприятные вещи о дружбе и ее истинном смысле, и, похоже, у них была припасена еще уйма патронов. Они всегда были близкими подругами (пока Мелена не пропала летом, и это сильно охладило отношения), но, увы, стоило лишь немного копнуть, чтобы понять: они совершенно из разных миров.

Они даже не знали, что сегодня им предстоит свести странные счеты, и были удивлены внезапной ненавистью, хлынувшей из их уст. Мелена заявила, что Паула легкомысленна и бессердечна, а говорить во время секса кому-то, что ты думаешь о ком-то другом, значит быть безжалостной шлюхой.

В свою очередь Паула в ответ на эти нападки проорала, что если Мелене так плохо, она не должна вымещать обиду на людях, а если у нее больше нет друзей, то это потому, что она слишком странная… ну а ее измученный депрессивный вид выдает Мелену с головой, даже если она пытается улыбаться перед девочками из класса, которые ее давно раскусили.

– Раскусили? Что ты несешь? Ты не способна видеть дальше торгового центра, а все, что тебя волнует, это твоя укладка… Повзрослей, наконец, Паула, в жизни есть нечто большее. Проснись. Ты бедная богатая девочка, но реальность – совсем не то, что тебе продали родители. Повзрослей! Ты закончишь школу, столкнешься с жизнью, и я уверяю: независимо от количества денег тебя в этом мире съедят. Кем ты вообще себя возомнила, чтобы играть с людьми? Использовать Горку, которого ты всегда называла другом! Черт, это плохо.

– Вау… Я, значит, плохая. Но ведь он тебе дорог, да? Ты исчезаешь на целое гребаное лето и ничего ему не объясняешь, а теперь появляешься в роли доброго самаритянина, который должен его защитить.