— Разумеется, это не шары, — устало пояснил мексиканец, — Я же говорю, тут Грибные эльфы. Ты ожидал, что они украсят Хашаб елочными игрушками, что ли? Но это на самом деле еще ничего. Спасибо хоть что они не устроили отхожее место под Хашабом, хотя брат Нираб именно это и предлагал. Он вроде даже насрал где–то здесь, так что смотри под ноги.

— А что за клетчатые платки? — Андрей указал на одну из голов, лицо которой было скрыто напитанным кровью куском ткани в черную и белую клетку.

— Не знаю, — признался дон Крус, — Говорят, это какой–то орден. И члены этого ордена, в отличие от несчастной стражи, реально напали на Грибных, когда те уже подъезжали к Дахии. Результат нападения можешь увидеть на этом дереве.

— А женщин за что? — возмутился Андрей.

— Это стражницы, — пояснил мексиканец, — Просто брат Инножд решил, что их забавнее вешать за волосы, а не за тюрбаны. Еще он пытался подвесить одну бородатую мужскую голову за бороду, но ничего не вышло. Борода казалась длинной, но связать ее в узел Грибные не смогли. Поэтому они просто выкинули ее вниз с холма. Ну, после того, как немного побросались этой бородатой головой в арахнидок. А еще брат Нираб крутил эту голову за бороду и кричал, что это новый волшебный некрокистень… Слушай, мы идем или нет?

— А что за люди привязаны к дереву? — спросил Андрей, так и не сдвинувшись с места. Теперь он смог рассмотреть, что двое пленников все перемазались кровью, капавшей на них сверху с подвешенных на ветви голов.

— Заложники, — объяснил уже явно утомленный расспросами дон Крус, — Когда Грибные захватывают город, они первым делом берут себе ценных заложников, чтобы местные не бунтовали. Женщина — жрица Дахии, а с другой стороны дерева — ее сын.

— Ладно, пойдем. Сейчас. Последний вопрос. Что за огромная консерва? — Андрей указал на громадную ржавую железяку.

— Это не консерва. Точнее, не совсем консерва. Это орочий железоход. Тебе бы порадоваться, что он здесь, на самом деле это сейчас наша основная боевая единица. Она может воевать, в отличие от остальных нубасов на этом холме. Железоход представляет собой волшебную машину, внутри там сидят четверо орков и управляют им. Ну, по идее их должно быть четверо, но один погиб и сейчас там только трое. Местные очень боятся таких железоходов. Конкретно у этого шестьдесят тысяч пунктов брони, а еще он неплохо пуляет магией. Я даже пытался подговорить орков перебить Грибных и взять командование в свои руки. Но у орков стрелок погиб, кроме того, даже они боятся Грибных, так что они отказались. А вообще, я не знаю, что задумали эти орки, но мне все это очень не нравится. Они пришли еще несколько часов назад, припарковались в центре лагеря и безвылазно сидят внутри своей махины. Надеюсь, я ответил на все твои вопросы?

— Ладно. Пошли. Хотя я не хочу туда идти, совсем, — признался Андрей, но все же пошел к страшному дереву.

Теперь Андрей уже мог расслышать, что кричат рассерженные голоса под Хашабом:

— Да ты себя в зеркало видел, полководец долбаный, мамкин задрот…

Дон Крус бесцеремонно растолкал толпу, преимущественно состоящую из людей–магов, и прошел к самому дереву, Андрей аккуратно протиснулся вслед за ним.

Ссора происходила не под самим Хашабом, где все было заляпано накапавшей кровью, а чуть в стороне от него, под флагом с поганками, который видимо принадлежал Грибным эльфам.

Низкорослый паладин в серебристой броне размахивал огромным мечом и орал на гнома, восседавшего на мохнатом пони:

— Ты че в жизни–то видел, задротина, а? Изнанку мамкиной юбки? Ты куда лезешь, падла? Все стоят, а он лезет! Я тебе говорю, возьмем эту сраную столицу за час, блядь…

— Я видел в своей жизни эту игру, — чопорно отвечал гном, — Ты прав, Леха. Я задрот. Именно поэтому я и должен командовать. А вот твой план — самоубийство.

Откуда–то снизу вдруг послышалось кудахтанье, из–за спины паладина Лехи выбежал огромный петух. Петух замахал крыльями, как будто пытался взлететь, а потом к удивлению Андрея его кудахтанье вдруг перешло во вполне человеческую речь:

— Этот задрот тебя на понт берет, Леха, — неистово закудахтала птица, — На суп его! На суп!

— Петрович дело говорит, — заявил паладин Леха, указывая на петуха острием огромного меча, — Вот у тебя, карлан, есть говорящий пет? Да твой пони только пыхтеть горазд, а я своего говорящего Петровича не за красивые глаза получил. Так что командовать должен я. А ты должен пройти в сад, минимуж, блять.