Хотя это неважно. Игра в «а вдруг» – верный путь к катастрофе. Я совершила ошибку. И незнание цены не освобождает меня от необходимости платить.

Эрос наблюдает за мной так пристально, что я почти забываюсь и хочу сделать глоток напитка, который ждал меня, когда я села за стол. Теперь, зная обо всем, не сомневаюсь, что он отравлен, хотя вопрос, содержит ли он смертельную дозу яда или только усыпит меня, остается открытым.

– Возможно, есть другой способ, – говорит он снова, будто убеждает нас обоих.

После всего он предлагает мне альтернативный вариант? Почему? Чтобы помучить меня? Мне хочется закричать ему в лицо, выплеснуть на него отравленный напиток и смотреть, как он стекает по его безупречному лицу. Возможно, мне повезет, жидкость обожжет ему кожу и отвлечет, чтобы я успела сбежать.

Обвожу взглядом бар. В нем стало еще темнее, чем было, когда я пришла. Посетители собираются. Это самое удаленное от сияющих улиц вокруг башни Додоны место, которое можно посетить, оставаясь при этом в Верхнем городе. А еще оно расположено в плохо знакомом мне районе. Вполне возможно, что все эти люди работают на Эроса – на Афродиту, и как только попытаюсь сбежать, поймают меня и притащат обратно.

Нет, у меня нет выхода, и мы оба это знаем. Я пытаюсь проглотить ком, вставший в горле.

– Какой другой способ?

– Он тебе не понравится.

Он говорит так категорично, что у меня вырывается смешок.

– Ну да. Ведь мысль, что меня убьют, нравится мне гораздо больше.

Наконец он берет себя в руки и говорит:

– Выходи за меня.

Я моргаю. Эти три спокойно сказанных слова не складываются в осмысленное предложение. Напротив, чем дольше они висят в воздухе, тем более непонятными становятся.

– Извини, я ослышалась. Готова поклясться, что ты только что сказал «выходи за меня».

– Так я и сказал.

В его глазах не отражается никаких эмоций, ничто не выдает, о чем он думает. Я достаточно проницательна. И даже у лучших лжецов есть слабые стороны, а я провела достаточно времени на вечеринках Олимпа, чтобы многому научиться. Это вопрос выживания. Я знаю, что Арес почесывает бороду, когда хочет кого-нибудь придушить. Знаю, что Персей – Зевс – становится более холодным, когда тянет с ответом. А последний Зевс становился более шумным и эмоционально демонстрировал радость, когда впадал в ярость.

Эрос ничем себя не выдает.

Забывшись, тянусь к напитку и отталкиваю бокал на дальний край стола.

– Это не смешно.

– А кто смеется? – Он вздыхает, будто устал от этого разговора. – Если подведу мать, будут последствия, а я не хочу ощутить их на себе. Я могу уйти отсюда, только убив тебя либо женившись.