— Не было ли в нем чего-то странного? Может, он был обеспокоен или нервничал из-за чего-то?
— Отнюдь. Он был, как всегда, спокоен. Очень разговорчив, все время шутил со школьниками. Выглядел немного усталым, но это всегда было свойственно отцу Фабиану.
— То есть? — Хантер легко коснулся шрама на шее.
— Насколько я знаю, ему никогда не удавалось как следует высыпаться.
— На то была какая-то особая причина?
Он слегка помотал головой:
— Мы имеем дело со многими невзгодами и тяготами, детектив, и порой в середине ночи они всплывают в памяти и заставляют бодрствовать. Фабиан как-то рассказал мне, что видит плохие сны едва ли не постоянно.
Хантер вспомнил, как он прочел несколько абзацев в дневниках отца Фабиана о плохих снах, но тот никогда не описывал их в подробностях.
— Он когда-нибудь говорил с вами об этих снах?
— Никогда. Он был очень замкнутый человек.
Хантер что-то черкнул в своем черном блокноте.
— Он вообще когда-нибудь делился своими тревогами?
— У нас, священников, вообще много тревог, детектив Хантер. Мы имеем дело с людьми, которые испытывают нужду, а сегодняшний мир полон бед. Но я предполагаю, вы имеете в виду те тревоги, которые стоили ему жизни?
Хантер не ответил, но его молчание было вполне понятным.
— Нет, — уверенно ответил отец Малькольм. — Он был простым человеком. Жил ради церкви и чтобы помогать другим. И какие бы беды его ни беспокоили, заверяю вас, они не угрожали его жизни.
Хантер подумал о тех словах, которые ему сейчас придется произнести. Он понимал, что вступает на опасную территорию.
28
— Отец Фабиан когда-нибудь говорил вам о своих сомнениях по поводу решения стать католическим священником или о своих намерениях оставить эту стезю? — спросил Хантер и заметил, как изменилось поведение отца Малькольма. Он оскорбился. Прищурившись, уставился на Хантера.
— То, что мы делаем, основано на преданности вере и на радости служить Господу нашему, детектив Хантер. — Голос священника был ровным, но твердым, словно он укорял непослушного ребенка. — Мы делаем это не ради денег или житейских благ. Это призвание. Я должен признать, что порой оно становится тяжким грузом. Ничто человеческое нам не чуждо, и поэтому у нас бывают минуты слабости, неуверенности. И для тех из нас, кто выбрал путь служения Господу, нет ничего необычного — порой вопрошать себя, правильное ли то было решение. Но наша вера всегда оказывается сильнее, чем любые сомнения. Вы понимаете, что значит вера, детектив?
— Думаю, что да, — кивнул Хантер. — Слепое убеждение, не требующее ни вопросов, ни доказательств.