— Это меня и беспокоит, — продолжила капитан. — Ритуалы никогда не нарушаются, и не похоже, чтобы этот был нарушен. И это подсказывает мне, что киллеру было нужно от двадцати до тридцати минут, когда бы ему никто не мешал, чтобы добиться своей цели.

Хантер согласился, неторопливо кивнув.

— Рискованно, не так ли? Особенно если учесть, что убийство было совершено в публичном месте. Любой мог зайти и наткнуться на киллера.

— Он все держал под контролем, — твердо сказал Хантер.

— Каким образом?

— Похоже, что перед закрытием убийца вошел в церковь в облачении священника.

— Что?

— Примерное время смерти совпадает с часом закрытия церкви — около десяти часов. — Хантер порылся в бумагах на своем столе. — Исповедь подошла к концу в десять минут десятого. В двадцать минут десятого церковь была почти пуста, если не считать двух человек — миссис Моралес и миссис Уиллис. По их показаниям, в это время их попросил покинуть церковь священник, которого они не знали.

Капитан Блейк прищурилась.

Священник сказал им, что он здесь в помощь отцу Фабиану и что сегодня они закрываются пораньше потому, что им надо подготовить церковь к специальной мессе завтрашним утром. Хермано, алтарник, ничего не знает о священнике, присланном в помощь. И он сказал, что никакой особенной мессы не будет.

— Вы поговорили с этими двумя женщинами? У нас есть изображение этого таинственного священника?

— Я говорил с ними, да, но изображения не имеется.

— Почему?

Хантер взял со стола два листа бумаги и протянул их капитану Блейк.

— Вот описания свидетелей того священника, который попросил их удалиться.

Капитан внимательно прочитала документы. Она свела брови, пока глаза перебегали с одного листа на другой.

— Это серьезно?

— Боюсь, что да, — ответил Хантер.

— Итак, миссис Моралес говорит, что священником был белый молодой человек. Высокий, с короткими светлыми волосами и длинным носом. — Капитан Блейк помахала листом, который держала в левой руке. — А вот миссис Уиллис считает, что священник был «не очень высокий», обладал испанской внешностью, с коротко подстриженными темными волосами, круглым носом и тонкими усиками. Они что, обе подслеповаты?

— Нет, — небрежно ответил Хантер. — Просто они старухи. Миссис Моралес семьдесят два, а миссис Уиллис семьдесят семь. И память у них далеко не та, что была прежде. А вы же знаете, что наша визуальная память — самое слабое место. Нет двух свидетелей, которые видят одно и то же.