– Я мог бы задержать вас для допроса.
– Конечно. Только по какому обвинению?
Он пожал плечами:
– Да по любому. Хотя бы в соучастии.
– А я вчиню вам судебный иск. Вы и опомниться не успеете, как я стрясу с вас два миллиона долларов.
– За вызов на допрос?
– Совершенно верно. За то, что бросаете тень на доброе имя врача. Для людей моей профессии доброе имя жизненно важно, как вам известно. Даже малейшее подозрение может нанести значительный ущерб. И я без труда докажу в суде, что он нанесен.
– Арт Ли избрал другую линию поведения.
Я усмехнулся.
– Хотите побиться об заклад?
Я пошел к двери, и Питерсон бросил мне вслед:
– Сколько вы весите, доктор?
– Сто восемьдесят пять фунтов, – ответил я. – За восемь лет не прибавил ни грамма.
– За восемь лет?
– Да, – сказал я. – С тех пор, как служил в полиции.
***
Голову будто зажали в тиски. Боль билась, накатывала волнами, изнуряла. Бредя по коридору, я внезапно почувствовал острый приступ тошноты, зашел в туалет и расстался с только что проглоченными бутербродом и кофе. Я почувствовал слабость, тело покрылось холодным потом, но вскоре мне немного полегчало, и я отправился на поиски Хэммонда.
– Как ты себя чувствуешь? – спросил он.
– Ты начинаешь надоедать, – ответил я.
– Видок тот еще, – заметил Хэммонд. – Как бы тебя не вырвало.