Осматриваю руку, вся в соплях собачьих…, вроде не прокусил. Верхний слой брони разорвало - запарюсь я теперь его ремонтировать. Придётся, наверное, обратиться к Ялте, что б починили…, бля, он с меня три шкуры сдерёт за такой ремонт. Костюмчик самоделка считай наполовину…, кистью двигать больно. Кость сломал пёс этот? Вроде нет. Задираю рукав – синяк до самого локтя.

Вот дерьмо…, ну, спасибо Зоне, что я года два уже тренируюсь стрелять с левой руки.

Конечно, я и сейчас стреляю с левой руки, как новички с правой, но всё же это лучше, чем случайно самой себе коленку отстрелить.

Поболит и перестанет. Раны у меня быстро заживают. Не так быстро как хотелось бы, но быстрее чем у остальных. У мамы вот, глубокий порез на коже неделю не затягивается полностью, а у меня через три дня ни следа уже, даже розовой полоски не остаётся.

Так, теперь пёсики. С них есть что взять. Хвосты иногда заказывают, но на них у меня синьки не хватит. Мне её ещё про запас оставить надо, вдруг попадётся что-то действительно ценное? Возьму кусок кожи, вон с того, покрупнее который. Одно сердце вытащим. Пожалуй, этот маленький пёсик подойдёт, его сердце полегче будет. Грам сто, конечно, мелочь, но там сто, здесь сто и не заметишь как у тебя на горбу все сто килограмм. С таким весом на прицепе, меня и крысы съедят без проблем. Вымотаюсь, среагировать не успею и всё, крышка. Так что беру только то, что точно смогу продать. Так…, Ялта что-то говорил о желудочной ткани слепых псов…, но что именно он говорил? Бля. Не помню. Возьму на всякий случай, целый желудок. Надрез, ещё один, разводим потроха…, нет, этот не пойдёт – полный. Вытряхивать его, как-то противно. Они что-то попало порой жрут. Разрежешь, а оттуда так пахнёт, что уши с тапками срастаются. Ну-ка, что у нас с этим? Та же беда. И чего они напали, если поели недавно? Наверное, у них тут лёжка, а я залезла блин…, во, у четвертого пса, желудок девственно пуст. Его возьму.

Двигаюсь дальше, тихонько матерясь – рука болит. Но аптечку потрошить не стану, пока не станет совсем больно. Если само пройдёт, хорошо, сэкономлю на лекарствах. Дорогие они нынче. Толи там, за Кордоном подорожали, толи Ялта сука, специально цену задирает.

Тихо и спокойно в Зоне нынче. Что-то прям сильно тихо и спокойно. Уже часов пять иду, а кроме этих псов, так никто и не попался. Нет, пару раз я видела – снегом припорошенные кости и полу обглоданные трупы мутантов, но живых не видно. Ни зомби какого, ни Плоти, словно всё вымерло. А ведь до Кордона ещё далеко. Странно, конечно, но порой в Зоне так бывает. Чаще в сильные морозы, посреди зимы. Но иногда и в обычное время случается. Идёшь и сутками никого не видишь, разве что пару сталкеров встретишь и всё. Мне не очень нравится такие вот моменты. С одной стороны, это хорошо, а с другой…, есть одна легенда, про Овраг. Вокруг него всегда так было, тихо, пусто, ни мутантов, ни людей. Идёт сталкер, не нарадуется своему счастью, а потом входит в Овраг, туман смыкается вокруг и всё – уже никогда не найдут. Даже костей не останется.

Когда кругом мутантов как блох на собаке, как-то спокойнее. Знаешь что всё в порядке, Зона такая, какая быть и должна. А как тихо стало – бойся, что-то не то. Да, кстати. Было уже со мной один раз такое. До сих пор шрам на боку иногда побаливает…

Останавливаюсь и просматриваю свой собственный след на снегу, через прицел Уранчика, во всех спектрах. Тогда химера за мной шла. Зона вокруг опустела, мутанты попрятались, убрались с моего пути. А я уши поразвесила, думала, Зона передышку мне дала, ага, как же. Просто они чуяли химеру и убегали прочь, а я дура блин…, самое интересное, что шрамов на мне не остаётся, но старые раны, болят всё равно, время от времени. Я расспрашивала папу, описывала, как и когда болит, а он удивился тогда, показал шрам от пули в боку и рассказал, как у него болит бок при смене погоды. Оказалось, как и у меня, то же самое. Шрамы болят, даже если их нет…, хех, мудрость почти что. Через пару лет, эта рана болеть перестанет, я о ней забуду совсем, но вот почему-то уверена, что к тому моменту, у меня новых прибавится. Ладно, смотрим. Вроде чисто. Вроде это хорошо, но на деле нет. Может тут где-то особая аномалия прячется? Что-нибудь вроде Карусели Смерти – жутчайшее место. Мама с папой очень настаивали, что бы я туда не ходила, а я взяла и убежала однажды. Лет семь мне было. Помню, как вышла туда, как увидела карусель эту и вот прям волшебство какое-то – побежала к ней, чуть не плача от счастья. Если бы не тот смешной рыжий мужичок из леса, так бы я там и осталась. Добрый он кстати.

Наверное, его уже убили.

Чисто, за мной нет погони. Тогда какого хрена так спокойно и пусто? Разумных причин нет, но зверьё пропало. Придётся держать ушки на макушке, чтобы не стать чьим-то ужином или артефактом. Да, угодишь так в аномалию, порвёт в куски, а что останется Зона в виде арта выбросит на улицу. И продаст мои останки какой-нибудь козёл, тому же Ялте, что б он сдох импотент голубой…

Вечер, пора спать и опять в долбаной яме. И где этот драный лес? Я уже должна была увидеть его на горизонте. Альберт не туда меня послал? Вроде по тому пути шла, что он описывал. А леса нет. Или из-за потери снегоступов я неверно рассчитала путь и теперь сильно опаздываю, либо иду не туда. Херово, весьма-весьма херово. Заказ хороший, платят нормально, и я ещё ни одного задания не провалила, за столько лет. А теперь из-за какой-то херни, солью и бабки и репутацию.

Жопа бля полная…

Утро ничем меня не порадовало, кроме завтрака, который я сама же и несла, и который берегла к возвращению. Но что-то мне не по себе, совсем я что-то скисла. Нафиг, может, и не вернусь уже, так что сейчас и съем. И супчик этот с загадочным названием «BigBonce» и шоколадку тоже съем. Я за неё Вспышку отдала. Точнее, к ней шли ещё три патрона к Уранчику, но всё равно, дорого пиздец. Кусочек откусила, и мир заиграл красками – я поплыла сразу. Тревоги как-то отступили, вообще, оптимизм образовался не здоровый. Даже слегка пожалела, что и супчик прикончила. Вкусный он, просто жуть. На упаковке написано, что он с мясом засушенным, говядина называется то мясо, но название уверенности не внушает. Поди, с костей отскребли ошмётки и на суп этот. Но кусочки мяса что попались и, правда, вкусные.

Говядина, я знаю, из кого это делают. Это такой забавный зверь с Большой земли. Он улыбаться может почти как человек, у него коротенькие рожки, огромный розовый нос и копыта как у кабанов. Его часто на шоколадках рисуют, потому что он не только мясо, но и молоко из него получают. Я, правда, не очень понимаю, как молоко связано с шоколадом, но это и не важно. Главное вкусно. Я картинки с этим зверем хорошо рассмотрела – как-то в Выброс угодила, в подземелье спряталась, а как тряска закончилась, наверху выли-рычали, я судьбу испытывать не стала, ещё полный день внизу просидела. А там делать особо нечего было. Вот и пялилась на фантик от шоколадки. И так жалко стало этих зверюшек, из которых говядина делается и молоко, что сердце защемило. Я бы не смогла такого убить. Такой милашка! Так и хочется погладить, приласкать. Как они там, на Большой земле, могут убивать таких милых зверюшек? Уроды. Их бы сюда, что б вблизи посмотрели, что такое звериная химера. Или контролёра со свитой им показать, вот они б тогда поняли, что такое опасный зверь и как природа умеет мстить…

Ух…, что-то совсем я расклеилась. И мысли глупые какие-то. Ну, жалко этих, на говядину которые, коровы вроде их зовут, ну и что? Есть-то захочется, а когда хочется - убьёшь и глазом не моргнёшь. И пофиг какой там зверь милый не милый – собственная задница, всё равно милее будет.

Ладно, пора дальше топать.

Час уже прошёл и вот я выбираюсь на холм – чуть не заплакала от счастья.

Драный лес на горизонте, что б он сука сгорел!

Всё-таки правильно я шла, нашла этот лес! Уррра!