На самом деле, батя служил в городе Советская Гавань старшиной «Флотского Экипажа». Это такая воинская часть, где принимают, стригут налысо и переодевают в военную форму похмельных испуганных оборванцев (призывались-то в том, что похуже), за месяц проводят с ними «Курс молодого матроса», принимают воинскую Присягу и отправляют служить дальше, в береговые части и на корабли флота.

Еще в Экипаже есть т. н. «переходящая рота», в переменный состав которой принимают всех залётчиков — пьяниц, драчунов и др., в т. ч. для отправки их в Дисбат (Дисциплинарный батальон). И освобождённых из Дисбата. В Дисбат военных отправляют по приговору флотского трибунала, до трех лет. Но если военный по мнению трибунала заработал больше, то его передают гражданским ментам. Понятно, что кадровые старшины в такой роте, ещё то зверьё, могут выключить матроса с одного удара. Их так и подбирают. И по-другому там нельзя. И батя был таким же. Но один раз выключил не он, а его…

В переходящую роту Экипажа прибыли бывшие юнги! Они, когда-то мальчишки, во время войны прибились к боевым частях и кораблям флота. Многие участвовали в боевых действиях и имели правительственные награды — ордена и медали. А 1945 году, по осени, кому из них стукнуло полных 18 лет, всех, по закону, призвали на срочную службу, на флот, на 5 лет, не засчитав военные годы в срок службы. И теперь представьте, что такие ребята прибыли с обычными призывниками в обычную часть… Через год-два, их, смертельно обиженных на Советскую власть (и ведь было за что…), почти всех уже отправили в Дисбаты и обычные зоны. И было за что! Били они всех страшно, бывало, и до смерти — матросов, мичманов и офицеров. Но и в Дисбатах их не сломали. И вот в количестве двадцати человек, в возрасте 23–24 лет, из «Пансионата „Белый лебедь“» — так называли дисциплинарные роты Тихоокеанского флота на Русском острове, — в котором они отсидели (зачёркнуто), отслужили по 3 года, в Экипаж прибыли те бывшие юнги для последующего оформления и отбытия в части дослуживать свой срок, т. к. время проведенное в «пансионате», как и война, в срок службы тоже не входит.

И эти юнги поступают под начало молодого старшины кадрового состава переходящей роты «Флотского Экипажа» города Совгавань, моего бати. И все бы ничего, но какой-то урод (зачёркнуто) не шибко умный офицер посылает этот взвод на разгрузку угля… Приходят на станцию, и как там батя не командует, никто ничего не разгружает. Мол, хочешь, старшина, сам разгружай. Батя орать, а ему:

— На, тебе, салага, деньги, сходи-ка за водочкой, и колбаски не забудь. — да спокойно так.

Тут приходит сундук (мичман) контролировать рабочий процесс. К юнгам он не идет, учёный, а начинает мотивировать батю, мол я тебя и все такое. Батя молодой, жизни не знает, опять начинает орать, и всё, один удар лопатой и солнце гаснет.

В госпитале к бате приходит военный дознаватель, мол, рассказывай, что да как. Кто бил, кто не подчинялся? Батя ему говорит:

— Упал, лицом об лопату, на угле лежала…

Дознаватель спорить не стал: — Ах, упал? Ну-ну. — все записал и ушел.

А когда батя пришел в роту из госпиталя, его в тот же день отправили на гарнизонную гауптическую вахту. А что бы не врал начальству! Отсидев на «губе» 10 суток на хлебе и воде, батя, худой, грязный и злой, возвращается в роту. Вроде всё, отстало начальство, за один косяк на флоте два раза не наказывают.

И тут к бате подходят те юнги, улыбаются, приносят покушать, выпить, спокойно разговаривают. Молодец, мол, не заложил! Один, вообще зёмой (земляком) оказался, из одного Города. Так и дружат с тех пор. Этот юнга-зёма сейчас председателем садоводства «Здоровье» работает и в узких кругах имеет погоняло «Председатель». У него: 4 года войны + 3 года Дисбат + 5 лет срочной службы, в итоге, 12 лет Родине отслужил. Так и приехал на дембель с 12 шпалами на рукаве бушлата, типа, прикольнулся. Тогда солдаты и матросы на рукаве носили шпалы, по годам срочной службы. И не один патруль его не заставил срезать те шпалы, все по закону и в военном билете отмечено.

Он серьёзный товарищ, этот «Председатель», и на всю местную шпану клал с прибором. Вокруг него человек двадцать, таких же как он фронтовиков, бывших штрафников, и его все знают. Батя рассказывал, что когда после смерти Сталина в 1953 году в Город из «чёрных» зон хлынули толпы амнистированных уголовников, именно ребята «Председателя» вместе с ментами успокаивали, а то и упокаивали блатной элемент. Так, на танцы в Кривощёкинский рабочий клуб, блатные ходили с ножичками в сапогах, по моде, с напущенными штанинами. А у бойцов «Председателя», там же, в сапогах, были… пистолеты. Эхо войны! Думаю, что и сейчас те пистолеты у «Председателя» недалеко припрятаны.

Пришли родители, привели из садика «разбойника» Женю. Младший, конечно, тот ещё кадр. Как-то же он смог в шесть лет дотянуться до потолка и нацарапать гвоздем то матерное слово на крышке распаечной коробки. Талант! Читать еще толком не умеет, а то слово выучил! Уже с видимыми задатками лидера. Криминального, а-ха-ха! Но, никаким лидером он не станет, помешает водка. Брошенная школа, потом институт. Две брошенных семьи с детьми. Ох, намучается с ним мама Аня. Так, до самой своей смерти и будет за ним ходить, котлетками кормить. Все понимала, а ходила, «Ну он же мой сын…». Причем, здоровье у Жени лошадиное, несмотря на многолетнюю перманентную пьянку. Он, как-то, ненадолго протрезвел и решил начать жизнь заново. Купил путевку в недельное конное путешествие. Там потребовали медицинскую справку и он пошел за ней в поликлинику. Так вот, я видел эту справку, обалдел. Вообще все показатели в норме, только верхнее давление немного высоковато, 130. Всё приставал ко мне: «А это не опасно?!». Воистину говорят, что Господь любит дураков и пьяниц.

А-а-а-а! Стоп! Откуда я это знаю?! А я ведь знаю!

Да…, накрыло меня сегодня и, наверное, снизошло…! Интересно что, Благодать или Мана? Надо узнать, чем они отличаются. Что там мама Аня про Бога говорила? Она ведь нас с братом крестила, по-тихому. Оба раза, в обед убегала с завода и крестила, видимо, заранее договаривалась с батюшкой. И молчит мышкой, но я-то знаю где у неё наши с братом крестики лежат. Простые такие, алюминиевые, на толстой нитке. Значит, это был Бог? Да вряд ли… Но кто-то был, точно. Сильный-пресильный и какой-то мягкий такой и я совсем не испугался. «Эй, приходи еще, да?».

С утра на службу я так и не поехал. Какая уж тут служба… Напевая намертво прилипшую «Мышку» весь день сидел в Интернете и листал, листал сайты, посвященные ОС и всё с ними связанное. Астрал, магия, встреча с подсознанием, бр-р, мне все это не очень неинтересно.

А интересны мне были описания практик, делай так, получится этак, но почему? Неизвестно. Множество отсылок в глубокую психиатрию, а там вообще ничего не понятно, половину терминов первый раз вижу. И плюнул бы, мало ли что людям под балдой или под «золотой пяточкой» мерещится, но серебряный рубль 1924 года, вот он, лежит на столе и никакое он не кино, а самая, что ни есть, явь!

Кроме того, внимательно изучил содержимое тети Вериного пакета и осмотрел чайничек с остатками вчерашней заварки, на предмет как это сегодня выглядит и сколько «листьев Бога» я положил вчера завариваться.

Итак: