— А твои, стало быть, в тридцать девственницы?

— Нет, но понятия о чести знают, каждый ошибается, — тетя Марина состроила невинные глазки, забавная такая, люблю ее.

— Так у нас смотрины намечаются?

Отводит взгляд, начинает суетиться на кухне, убирая со стола тарелки, ставит чайник, достает варенье и оладушки.

— И, Денис, побрейся, пожалуйста, похож на деда, словно не молодой мужчина, а алкаш запитый.

Чешу бороду, свыкся уже с ней, жалко сбривать.

— Так сейчас модно, она придает брутальности и стиля.

— Ну, не знаю, у нас это называется — глубокий запой.

Снова смотрю в окно на соседский забор, значит, стыдоба, а не соседки. Но мне очень даже одна из них понравилась, во всей своей прекрасной и соблазнительной стыдобе.

Лает собака, но хоть какая-то от нее польза, а то ночью молчал, очарованный Машей, как и я.

Два идиота. Только один вилял хвостом, а я — торчащим членом.

— Тетя Марина, доброе утро.

Оборачиваемся, на пороге стоит девушка, темно-русая коса лежит на полной груди, размера так хорошего третьего. Голубое платье в мелкий цветочек до колен. Глубокое декольте, круглое лицо, на щеках румянец на носу веснушки, она смущенно улыбается, опуская глаза, моргает ресницами.

Интересно, это Светочка или Леночка?

Я вот сейчас совсем не готов к смотринам, если придется встать и поздороваться, то мой стояк будет воспринят как комплимент даме. Но эта дама может не оценить.

— А я вот, молочка парного принесла.

— Лизонька, деточка, какая ты молодец. Проходи, не стой на пороге.

Лизонька? Такой кандидатки в списке не было.

— Познакомься, это Денис, племянник мой, приехал погостить, не забывает тетушку, а то все по морям и курортам. А дров кто наколет старушке?

— Тетя, ну какая из тебя старушка?