Доктор Мангеймер отработанным жестом снова пригладил холёные усики:
– Нет. Такой вариант, разумеется, будет рассматриваться в первую очередь. Но применение, как вы их метко назвали, «клопиков» ничего плохого нашей картошке, и здоровью людей не сделало. Живём же! И пользуемся уже столетиями.
Полковник засопел, словно опять собирался возразить. Затем быстро глянул на нахмуренные брови чуть шевельнувшегося генерала, и оставил свои соображения при себе.
Генерал подвёл итог:
– Доктор. Продолжайте ту работу, что мы с вами обсуждали вчера. Господа, благодарю, и не смею задерживать. Возвращайтесь к работе.
Когда последний вышедший в приёмную прикрыл за собой дверь в кабинет генерала, полковник Расин не упустил случая подъехать к Дорохову:
– Майор! Мои поздравления. Вы, судя по всему, скоро станете спасителем не только Отечества, но и «Человечества»!
– Благодарю за комплимент, господин полковник, сэр. Или вы это говорите – вне уставных отношений? – Дорохов, понимая, что его попросту провоцируют на скандал, отвечал ровно и спокойно, глядя прямо в глаза говорящему.
Что такого Расин увидел в его взгляде, он никому не сообщил, но отошёл быстро, буркнув в сторону секретарши:
– Господин лейтенант! Если понадоблюсь – я на складе медикаментов!
К майору подошёл доктор:
– Мои поздравления. Идея с «клещиками», так «вдохновившая» нашего друга, – кивок в сторону захлопнувшейся двери в коридор, – похоже, пока наиболее удачная из того бреда, что накопали и понапридумывали мои архаровцы.
– Спасибо. Рад, что хоть что-то, предложенное кадровым военным, не встречено вашими «архаровцами» в штыки. Как тупое и бессмысленное.
– Ну зачем же вы так про себя. И этих… Весьма уважаемых людей. Просто они – компетентны в своей области, а военные – в другой. А предвзято относиться к кадровым военным – просто стереотип. Бытующий, кстати, скорее, в среде самих кадровых военных… – они поулыбались, а затем и посмеялись. К этому времени приёмную покинули и остальные чины, участвовавшие в совещании. Воспользовавшись этим, (майору показалось, что док именно этого и ждал) Мангеймер жестом пригласил Дорохова расположиться в одном из удобных кожаных кресел, в противоположном от стола лейтенанта Хауген углу.
Сидней сел, с интересом ожидая явно «приватной» беседы.
Опустившись с чуть слышным вздохом облегчения в соседнее кресло, доктор какое-то время просто молчал, рассматривая кончики своих чёрных лаковых туфель. Или чёрные носки, чуть выглядывающие из-под отлично выглаженных тёмно-синих брюк костюма. Затем, подняв взгляд, в котором почему-то играли искорки лукавства, спросил:
– Вам приходило в голову, что неспроста эти… м-м… Явно, как нам теперь понятно, местные, монстры, до определённого момента тихо и мирно сидели на фруктово-овощной диете?
– Да. Много раз. Но… К чему вы клоните, доктор?
– К тому. Должна, не может не существовать связь между тем фактом, что аборигены были вегетарианцами, а с приходом людей стали каннибалами.
– Подождите-ка, док. Вы же сами сказали, что, похоже, их, этих новых плотоядных монстров… Кто-то создал искусственно?