— Стресс? — удивился Ковалев.
— Ты же сам видел. Герман прибыл к шахте, увидел раскуроченный десантниками люк и присел рядом с ним.
— Он там целый час медитировал.
— Не медитировал, — поправил Ковалева Оан, — а налаживал связь с главным компьютером «Колыбели».
— Что делать будем? — спросил Ковалев.
— Жизни Германа ничего не угрожает. Будем надеяться на лучшее и ждать его пробуждения, — ответила Мария.
— А с конем что делать будем?
Все посмотрели на меня — маленького испуганного последыша, ютившегося на своей койке.
— Что-что… — сказала Мария. — Учить будем. Иди-ка сюда, малыш.
Девушка подозвала меня к себе и ласково потрепала мою лысую голову.
— С Германом все будет хорошо. Ты нас не бойся, Игорек. Мы тебя в обиду не дадим. Но с этого самого момента, — строго сказала девушка, — тебе придется изрядно попотеть. И нечего хихикать! — добавила она Ковалеву. — Пусть привыкает к нашим идиомам. Попотеть — значит хорошо потрудиться.
С того самого дня егеря сделали меня своим учеником. Они распределили между собой время на уроки. По утрам со мной занималась Мария, она учила меня речи и письму, читала вслух сказки и рассказы. Особенно мне нравилось слушать истории о путешествиях и отважных капитанах. Я погружался с головой в таинственные и опасные миры, тонул в круговерти морских сражений, переносился из одной галактики в другую и вновь возвращался на Землю. Я постоянно просил прочесть мне еще что-нибудь. А когда очередной рассказ завершался, с надеждой в глазах смотрел на девушку — не сжалится ли она над моим любопытством, не прочтет ли еще историю? Я так сильно увлекся книгами, что Мария решила научить меня еще и читать.
Однорукий Ковалев в пику Марии основательно взялся за мое техническое образование. Для начала он объяснил мне, что такое цифры. Я довольно быстро схватывал, поскольку этому же учили меня и дети сотрапезников. Вопреки всем запретам взрослых, они были заинтересованы в том, чтобы я умел считать хотя бы в пределах первых сотен. Выполняя их различные поручения, я должен был следить, чтобы меня не обманывали дети из других подворий. Если утром двое молодых сотрапезников договаривались обменяться чем-то нелегальным, то вечером меня посылали на другой конец куреня выполнить обмен так, чтобы взрослые ничего не заподозрили. Естественно, находились и такие умники, которые пытались обмануть отпрысков Курьмы, стараясь свалить недостачу товара на меня. После пары подобных эпизодов я был сильно бит, но дети нашего подворья все же вычислили мошенников и, дабы впредь подобные жульнические действия не повторялись, научили меня считать до сотни, а также вычитать и складывать числа. От побоев меня это не спасло, поскольку теперь меня лупили уже те, кто не мог обхитрить глупого последыша. Но сам факт умения считать и производить элементарные вычисления я воспринимал как великое личное достижение.
Ковалев был страшно горд тем, что его методы обучения действуют гораздо лучше, чем методы Марии, хотя и признавал, что учить русскому языку ребенка, который был погружен в языковую среду лишь частично, — та еще задача.
Тем не менее за пару дней я осилил алфавит и мог произносить почти все буквы. Трудности возникали лишь с некоторыми звуками, но Мария меня успокоила, сказав, что у многих детей имеются такие проблемы с произношением, и они при должном усердии в скором времени излечатся.
Егеря дивились скорости моего обучения.
— Он как губка, — говорила Мария. — Впитывает все, что я ему говорю, и постоянно требует добавки.
Ковалев соглашался с Марией и вместе с ней удивлялся скорости моего прогресса в учебе.
— Ничего удивительного в этом нет, — как всегда холодно и отстраненно пояснил Оан, не отрываясь от своей работы за компьютером. — Вероятно, Игорь был рожден от генетически модифицированных кореллов. Их способность к обучению много выше, чем у простого человека. Нашей целью было как можно быстрее восстановить научный потенциал планеты после катастрофы. Именно поэтому, помимо обычных эмбрионов, мы засеивали и улучшенные версии. Ваш юнга, скорее всего, перенял улучшенные ДНК матери или отца, а возможно, и обоих сразу — что и сказалось на его когнитивных функциях.
— Мог бы и промолчать, Оан, — деланно обиделся Ковалев. — Мы тут с Марией друг перед другом петухами ходим, мол, какие мы замечательные учителя, а на самом деле в Игорька достаточно просто учебником запустить, и он сам во всем разберется.