Куски хитина, прикрывающие его прежде, слетели от взрыва. Да и в целом ему как-то нездоровится.
Быстрая перезарядка, и я всаживаю шесть пуль в башку ублюдка. А потом ещё шесть. И ещё. Живучий попался хрен. После третьего барабана он решает отдохнуть и перестаёт трепыхаться.
Я тоже теряю запал. Плюхнувшись на задницу, почти равнодушно изучаю прожжённую до кости рану у себя на ноге. В диаметре не больше пятирублёвой монеты. Края чёрные и почти не кровят. Это меня, видать, каплей, брызнувшей задело.
Как я ещё не ору благим матом от боли? А, ну да. Лошадиная доза адреналина и прочих гормонов в крови.
Запоздало накатывает отходняк. По ощущениям в щиколотку вворачивают сверло, облитое напалмом.
Счастливчик Чарли фыркает и косит на меня диким глазом. Его копыта выдают чечётку. А счастливчик он потому, что не отправился на тот свет. В тесной пещере избежал и кислоты, и осколков.
Перевожу взгляд на расстрелянную башку монстра. Из неё выросло целое кристаллическое деревце, испускающее ярко-синий свет.
Считав информацию, поворачиваюсь к коню.
— Чарли, мне кажется, у него был запущенный гастрит.
Собеседник из гнедого так себе, поскольку он лишь снова шумно фыркает.