— Вы говорите так, будто сами всё это пережили... — хрипло проговорил Машеров.

— Знаете, Петр Миронович, мне иногда и самому так кажется. Кажется, будто я уже прожил одну жизнь — там, в будущем.

Он утер пот со лба.

— Я неплохо распознаю ложь, Герман. И меня жутко пугает то, что вы сейчас не врёте... Это невероятно, я бы даже сказал — чудовищно, но... Не воспользоваться вашими знаниями — после тщательных проверок, само собой, было бы смертным грехом. Давайте договоримся так: мы встретимся с вами еще раз, и вы расскажете мне свои соображения по поводу народного хозяйства, экономики, научно-технического прогресса. Надеюсь, там, по крайней мере, я не заработаю себе предынфарктное состояние...

— М-м-м-м... Пожалуй, да. То есть — нет. Не заработаете.

— Ну, тогда пятнадцатого июня вас устроит? Заодно и про вулкан ваш этот всё прояснится.

— Не устроит. Я к тому времени буду уже в Афганистане.

— В каком ещё... — брови Машерова стремительно взлетели вверх. — Та-а-а-ак!

Черта с два они меня отговорили. Это так не работает. Я уже пообещал — пусть и такому засранцу, как Старовойтов.

С другой стороны — может, и не засранец он вовсе, просто пожилой человек, которому есть чего терять... Может, у него жена беременная, или еще какая личная история?

Легко участвовать в приключениях и рисковать жизнью и здоровьем, если от тебя ничего не зависит. Если не плачут дома маленькие дети, которым нужно купить подгузники, не лежит на кровати парализованный дед, не учится в университете сын-студент... Влезать в авантюру, когда на тебя завязаны не только твоя жизнь и твое здоровье, а благополучие других людей — чистой воды инфантилизм и слабоумие. Назвать подобное трусостью — то же самое, что обвинить во время застолья непьющего из-за язвы желудка человека в неуважении.

Да, была Тася и девочки. Но... Тася — женщина сильная. Я перестраховался заранее — написал завещание, еще тогда, после визита в мой дом идиота-Вагобушева. И теперь в случае моей смерти все деньги, что оставались у меня на книжке, и дом в Дубровице переходили ей. Наивный дурак? Всё так и есть. Но ближе Таисии у меня в этом времени (или в этом мире?) никого не было.

К тому же — мы еще не проникли в жизнь друг друга настолько сильно, чтобы всё пошло прахом, если вдруг с кем-то из нас чего-то случится. Ну да, она будет сильно переживать, грустить, но — вытянет, вытерпит ради девочек. Как там? "Не скажу, что я не могу без тебя жить. Могу. Но — не хочу". Примерно так.

Ну, и попаданчество это чертово играло в заднице. Не так, чтобы очень много, но кое-чего из Афганской эпопеи я помнил, и процентов двадцать из этого произошло как раз в нынешнем 1980 году... И это можно было использовать! Если начало военной кампании будет успешным, если душманы огребут сразу — может быть, всё пойдет иначе? По крайней мере — попробовать стоило.

К тому же — было у меня наитие, некое предчувствие — я не умру там, в тех пустынных горах. Мои дела здесь не кончатся этим летом. А когда — кончатся?

Эта мысль порождала мерзкий холодок где-то в районе солнечного сплетения.