Глава 3

Аларик

– Сыграешь еще раз огненную песню, прежде чем мы пойдем домой?

Бовен нервно хмыкнул, но все же улыбнулся в бороду. Никто не мог отказать Калейе, и уж точно не брюзгливый старый телохранитель, пусть даже он постоянно ругался на то, как избалована эта девочка.

Скрывая улыбку, Аларик снова опустил взгляд на свой рисунок, а Бовен тем временем поднес к губам рог и извлек из небольшого музыкального инструмента клокочущий звук, который не слишком подходил к дикой огненной песне и уж выглядел неподходящим для стареющего воина, каким был Бовен. Но в этом путешествии у них не было с собой другого инструмента – а Бовен больше не умел ни на чем играть.

Сосредоточившись на линиях, которые он вырисовывал углем, на треске пламени и его отсветах, Аларик дал волю размышлениям. Еще одно или два полнолуния назад они снова вернулись домой, и Аларик до сих пор так и не понял, был ли он рад увидеть своих родителей после долгого путешествия или страх все же перевешивал. Когда близнецы вместе с Бовеном отправились в путь, чтобы путешествовать по всему континенту (как и пристало детям княжеского рода фон Кеппох), им было десять. Теперь им исполнилось двенадцать, и, когда они возвращались к родному двору, от них ожидали проявления силы, разумности и мужества взрослых. Справится ли он? Он до сих пор иногда видел дурные сны, а потом весь день не мог отвязаться от мыслей, что это – дурное предзнаменование. Вот и в эту ночь ему снился такой же кошмар. Серым утром он доверил свои тревоги Калейе. Должно произойти что-то плохое, он явно это чувствует! Но она высмеяла его – эта его ненормальная сестра-близняшка с огненно-рыжими волосами и синими, как лед, глазами. Но ей и не приходилось бояться, что она не оправдает ожиданий отца. Калейя была настоящей гордостью отца, воплощением всего того, чего может ждать от своего ребенка кеппоханец. Она была стремительной, умной и сильной, и у нее были огненно-алые волосы. У Аларика волосы, напротив, были черными, как у матери, и только при свете дня в них можно было заметить бледные проблески темно-красного. Не похоже на признак особенной силы. Они родились в одном пламени, он и Калейя, но, наверное, жара им досталось не поровну.

Вокруг их лагеря сгущалась тьма, а ветра, каждый из которых носил в Немии собственное имя, шумели и гудели в ветвях, словно затаившиеся в логове звери. Аларик заметил, что и Калейя подвинулась поближе к согревающему их костру. Ночевки под открытым небом по-прежнему оставались для них чем-то необычным и волнующим.

– Ты боишься? – спросил он. – Хоть чуть-чуть?

Сестра гордо посмотрела ему в глаза.

– А чего нам здесь с тобой бояться, тебе и мне?

Он пожал плечами:

– Мы путешествовали два года, и ты до сих пор не знаешь ответа?

Она улыбнулась.

– У меня есть план: я просто не хочу узнавать этот ответ. Никогда.

В этот момент кеппоханская огненная песня смолкла, сорвавшись в громкое шипение. Дети тут же застыли, а вместе с ними замерли и звери, и даже сами ветра, словно все они задержали дыхание.