– Кто же такой этот Бруно? – Я спросила в полном недоумении.
– Я не знаю. Но, возможно, он родственник Германа Рекнагеля. В этом случае в самолете должно быть что-то ценное. Герман Рекнагель был немецким генералом, командовал войсками в боях на Кубани и в Крыму. Придется покопаться. Давай пока доедим то, что осталось. Я проголодался, а ты?
– Я даже забыла, что просто умираю с голоду, – мы оба звонко рассмеялись.
Уплетая остатки мяса и помидоры, мы обсуждали нашу новую находку. Затем мы пошли наверх.
Вдруг Алексей остановился, положил свою руку мне на ладонь и сказал:
– По-моему, за нами наблюдают, – он взял бинокль, лежавший на скамейке, и посмотрел в него. – Наш знакомый. Глянь вон туда, – он протянул мне бинокль, указывая на скалу.
Я приложила бинокль к глазам и побледнела. На скале стоял знакомый мне джип, а возле него Рамил со своим другом-мордоворотом. Они о чем-то разговаривали, а Рамил указал в нашу сторону рукой. В руке он тоже держал бинокль. Я онемела.
– Ну-ну, – начал успокаивать меня Алексей. – Успокойся.
– Я вспомнила нашу последнюю встречу. Мне очень не хочется, чтобы это повторилось.
– Не переживай, думаю, он и сам не захочет повторения той истории. Он далеко не глуп. Я не удивлюсь, если выяснится, что это он бывал до нас в самолете.
– А почему ты решил, что там кто-то был?
– Во-первых, окна кабины не ударом о воду разбиты, а кто-то явно вытаскивал осколки из рамы. А во-вторых, эти осколки не внутри самолета, а снаружи лежат.
– Ты наблюдательный, к тому же хорошо изучил историю войны. Когда успел?
– У меня всегда тяга к истории была. Я на исторический поступать хотел, а вместо этого в армию пошел.
Мы вошли в бухту, у причала пришвартовались. Алексей помог мне выйти из катера и стал переносить вещи в машину.
На выезде из Двуякорной бухты стоял джип, а возле него Рамил, который поднял руку при виде нас, предлагая остановиться.
– Из машины не выходи, – твердо сказал Алексей.
Мы остановились метрах в пяти от Рамила. Алексей вышел из машины, но остался стоять возле открытой двери.
– Потолковать бы, Лешенька, – начал Рамил.
– О чем нам с тобой толковать?