— Спасибо, генерал, — улыбнулась она и, закусив губу, она опять свела брови на переносице, заглушая очередной стон. — Ох!..

Почти десять часов Торэ-Ин рвал на себе волосы, переживая за Рину, которую держали за закрытыми дверями Максар и Онора-Лим. Он даже сбросил свой китель, ему казалось, будто всё его душит и все мешают ему, скрывая какую-нибудь ужасную правду о Рине. Самые страшные картинки и образы приходили на ум, кожа покрывалась холодным потом, ледяные иглы рассыпались по позвоночнику. Расхаживая по коридору туда-сюда, он успокаивал сам себя и одновременно рычал на всех, кто дергал его, спрашивая как дела. Посему даже его отец, сменивший на посту маму, сидел смирно на диване и молчал. Ведь если бы с Риной что-то случилось, рассуждал Торэ-Ин, он бы почувствовал это первым. Великая Энэрва! Как ужасно ожидание.

Наконец, когда к ним вышла Лидия, довольная и счастливая. Она поздравила Торэ-Ина с двумя здоровыми сыновьями, а Иро-Иту — внуками. В ту же секунду воды в Чаше Энэрвы забурлили и засверкали, горячей пульсацией передавая информацию о наиважнейшем событии в истории их цивилизации. Теперь все, кто был связан с материей Энэрвы, знали — их раса спасена.

Его впустили в апартаменты, где располагалась Рина с детьми, чуть ли не после настоящей истерики, недостойной мужчины. Но Торэ-Ину было плевать. Он хотел лично убедиться, что его любимая цела и невредима, а их сыновья рядом с ней. Не обращая внимания на ехидные замечание Максара, беззлобное подтрунивание Вальсата и невероятно важный вид Оноры-Лим, Торэ-Ин, с трудом сдерживая себя, тихонько вошел в огромную комнату, где спала Рина.

— Это, — прошептала Онора-Лим, указывая на правую колыбель, — появился первым. А этот, — указала на левую, и даже затаила дыхание, — вторым.

Генерал спрятал лукавую и добрую усмешку, глядя, как Онора-Лим теряет всю свою надутую важность, стоило ей бросить взор на младшего малыша. Судя по тому, как вздрагивала и вспыхивала ее энергетическая оболочка, было понятно — это и есть ее вейнари.

Торэ-Ин выпроводил всех до единого, желая побыть со своей настоящей семьей наедине. Он приблизился к кровати, рядом с которой стояли две кроватки, где мирно посапывали два щекастых младенца. Генерал умилился, чувствуя, как замерло в груди сердце. Рассматривая сыновей, он не верил до конца в свое счастье. Но всё же оно было здесь, рядом, только руку протяни. Едва дыша, он слегка склонился и изучал каждую мелочь малышей и всё в них от кожи, мягко переливающей перламутром, крошечных ушек с чуть заостренными кверху кончиками, крошечными пальчиками на ножках и ручках, пухлых ротиков, редких шелковистых волосиков на головах и совершенно серьезного выражения на личиках вызывало в нем чувство ликования. Чудо! Его статус проклятого испарился в одно мгновение, жалкое существование, превратилось в волшебство с первых дней знакомства с землянкой Риной Стриж — разжалованным космолетчиком, приговоренным к смерти своими же соплеменниками. Она, представительница некогда презираемой им человеческой расы, стала смыслом всей его жизни. Казалось, только ради встречи с ней, он готов был снова пройти свой нелегкий путь.

Налюбовавшись малышами, он опустился на колени рядом с кроватью. Ласково погладил щеку Рины, поцеловал ее волосы на виске и улыбнулся. Невероятное тепло, восторг и чувство безмерной благодарности затопили всё его существа. Ощущение полета толкало его вверх, и почему-то увлажнились глаза. Что еще за?..

— Я люблю тебя, Рина Стриж. И я перед тобой в неоплатном долгу, моя чудесная вейнари, — прошептал он с чувством.

Распахнувшиеся яркие зеленые глаза лучились светом, а горячие и такие родные пальчики коснулись его губ.

— Я люблю тебя, Торэ-Ин, мой замечательный генерал. И ты мне ничего не должен…