– Да. – Стас еще раз посмотрел в прицел, закрыл линзу, встал, отряхнулся. – Картонку забрать или оставим?
– Пускай стоит. Может, сама завтра постреляю.
Катерина свернула подстилку, сунула в вещмешок, повесила его на плечо и, поправив резинку на собранных в хвост волосах, повернулась к Стасу. Милое ангельское личико немного помрачнело, две тонкие морщинки возникли промеж бровей, и легкая искорка тревоги блеснула в глазах.
– Останешься сегодня?
Стас улыбнулся, обнял ее за плечо и, приняв задумчивый вид, неспешно зашагал в направлении огоньков, пока еще редких, но с каждой минутой множащихся вдалеке.
– Ну, даже не знаю. Соскучился я уже, честно говоря, по номеру своему гостиничному. У меня там уютно, сыренько, плесенью аппетитно попахивает, люди кругом такие приятные, отзывчивые, да и поклонница уже завелась.
Катерина молча округлила глазки, настороженно воззрившись на шутника.
– Да, – продолжил Стас, гордо подняв голову. – Такая женщина! Ух! Танк в юбке. А уж как меня любит!
– Дурак, – буркнула Катерина и, весьма чувствительно пихнув его локоточком в ребра, решительно вырвалась из объятий.
– Катя, ну ты чего? – развел руками Стас и пошел догонять быстро удаляющуюся стройную фигурку. – Я же пошутил. Катюша!
Западная оконечность горизонта медленно, но неумолимо притягивала к себе солнечный диск, заливающийся терпким багрянцем от тщетных попыток удержаться на небосводе. Его рыжеватые лучи просачивались сквозь ажурные перистые облака и нежной пудрой ложились на ковыль, покачивающийся под несильными порывами ветра. Перекатываясь волнами, он устилал собою весь пустырь на окраине западного района. Тихая сентябрьская ночь, беззвучно хлопая своими мягкими черными крыльями, спускалась на землю. Хорошая ночь.
– А может, возьмешь все-таки бутерброды? – Катерина, облокотившись плечом о косяк и теребя ночнушку, стояла в дверном проеме, и свет лампы вычерчивал сквозь полупрозрачную ткань силуэт ее великолепного тела.
– Нет, Катя. Ты мне уже и так подсумки все едой забила, – отнекивался Стас, завязывая шнурки. – Как будто я на неделю ухожу. За день обернемся, к вечеру вернусь уже. Эй, ну что такое? – Он поднялся и подошел к Катерине, заметив, как та насупилась, передернув плечами, словно от сквозняка. – Чего опять куксимся?
Катя неуверенно взяла Стаса за руку и сжала ее в своих ладонях.
– Перестань, – тихо сказал он, заглядывая в потупленные серо-голубые глаза. – Все будет нормально.
К воротам Стас пришел на десять минут раньше условленного, но Леший был уже на месте в полной боевой выкладке, с оптикой, прицепленной к РПК, и с полупустым рюкзаком за плечами.
– Здорово, – поприветствовал он. – К делу готов?
– Всегда готов.
– Хорошо, тогда выдвигаемся. – Леший поправил лямки вещмешка и уверенной поступью направился в сторону железнодорожного переезда.
Утро выдалось совсем уже по-осеннему холодное, после относительно теплой ночи землю покрывала белесая пелена тумана. Обитатели трущоб в этот ранний час еще спали, за исключением тех, которых похмелье и промозглая стужа нетопленых лачуг совместными усилиями выгнали на поиски чего-нибудь согревающего и хотя бы условно годного для приема вовнутрь. Они, словно призраки, пошатываясь бродили в колышущейся белой дымке среди черных нищих халуп, обитых кусками рубероида и ржавой жести.