Глава 4

— Привет, дядя Герман.

— Ну здравствуй, племяш.

Хм… а он вообще не изменился за те полтора месяца, что мы не виделись. Все тот же щегольский костюм, все та же трость, все тот же ироничный прищур под пенсне… хорошо, что есть в жизни хоть что-то постоянное! Прямо душа радуется, особенно после двух последовательных экспресс-курсов по основам «судоподъема», что я был вынужден преподать в предельно сжатые сроки полутора десяткам оглоедов. И ладно бы школьники были, но ведь нет! Взрослые мужики, служивые, что такое дисциплина не понаслышке знают, а вот поди ж ты! Как с цепи сорвались. Еле утихомирил. Впрочем, их тоже можно понять — еще каких-то два-три месяца назад, ну, может чуть больше (по субъективному времени, естественно), они готовились принять смерть в тесных коробках провалившихся в подпространство кораблей, а потом вдруг совершенно чудесным образом перенеслись на сорок лет вперед! Тут кто хочешь с катушек слетит. Социальная адаптация, ремиссия, приспособление… куда там! Как только узнали, за какой-такой надобностью я их в космос потащил, и все по новой. Хорошо, Степаныч подобный исход предусмотрел, а потому настоял, чтобы я значительный запас спиртного с собой взял. Это когда я Краузе с компанией на обучение вывез. А с Вайсом и остальными я уже и сам ученый был — захватил даже больше, чем в первый раз. Пришлось, кстати, смириться с потерей двух дней из четырнадцати запланированных на учебу: день пьянка, второй — похмелье. Ну а потом за дело с удвоенной энергией.

Спросите, с чего это столь опытный народ в бутылку полез? Стресс, ясное дело. Причем не столько от осознания, сколь невероятно удачно сошлись звезды, что я их вытащил из подпространственной задницы, а от понимания, насколько тяжко пришлось уже мне. Да, выслушали, прониклись и осознали. А еще ужаснулись, когда до них дошла нехитрая истина: отныне и навсегда им предстояло наравне со мной разгребать дерьмо прошлого, как недавнего, так и довольно далекого. Ну и я сам тупанул, незачем им было фотки и видео с «поднятых» кораблей показывать, особенно из анабиозных отсеков с отказавшими капсулами. А еще я почти уверен, что бойцовский дух подкосило ощущение тотальной беспомощности перед лицом обстоятельств. Хуже нет, чем знать, что от тебя абсолютно ничего не зависит, что ничего сделать нельзя, и что воистину теперь судьба твоя в руках всевышнего, какую бы форму тот ни принял.

— Что-то ты подозрительно доволен, Александр. Уж не возгордился ли собой?

— Почему нет? — усмехнулся я. — Есть повод.

— Опять нашел что-то «вкусненькое»? Завязывал бы с авантюрами, не доведут до добра!

— Твоими молитвами, дядюшка, твоими молитвами… но нет, на сей раз не авантюра. Наоборот, в кои то веки все идет по плану.

— А мне позвонил, чтобы похвалиться?

— Не только. Есть кое-какие новости и просьба.

— Действительно? Надо же, у меня тоже.

— Тогда ты первый.

— Из уважения к моим сединам? Или просто время тянешь?

— Первое. Время тянуть без надобности, новости хорошие, а просьба пустяковая. Тут скорее тяга к дешевым театральным эффектам.

— Святое дело, — покивал дядька. — Впрочем, ты всегда был к ним склонен. Так, с чего начать?..