Ричер посмотрел на Уотермена, потом на Уайта и увидел в их глазах вопросы, которые, вне всякого сомнения, они видели в его.

– То, что потребуется вам для операции, прибудет утром, – продолжала Синклер. – Вы получите все, что посчитаете необходимым, в любое время. Но обращаться имеете право только ко мне, мистеру Рэтклиффу или президенту. Ваша группа строго засекречена, считайте это чем-то вроде карантина. Даже если речь пойдет всего лишь о коробке карандашей, ваш запрос должен быть направлен мне, мистеру Рэтклиффу или президенту. На самом деле, это по большей части буду я. Все необходимые бумаги будут оформлены в Западном крыле [2]. Ваши имена не должны засветиться. Американец, которого мы ищем, вполне может оказаться представителем Государственного департамента, Министерства юстиции или Пентагона. Существует опасность, что вы по ошибке заговорите не с тем человеком. Поэтому вы не должны ни с кем разговаривать. Таково правило номер два.

– А правило номер один? – спросил Уотермен.

– Ни в коем случае не сдавать иранца. Вы должны сделать все, чтобы вас невозможно было с ним связать. Мы очень много в него вложили, и он нам необходим, потому что мы не знаем, чего ждать.

Мэриан отодвинула стул, встала и направилась к двери. Открыв ее, она сказала:

– И помните: нам поджаривают пятки.

Ричер откинулся на спинку кожаного кресла, и Уайт, взглянув на него, сказал:

– Наверняка речь о самолетах и танках.

– Наши ближайшие танки находятся в тысячах миль от Йемена или Афганистана, и чтобы их перебросить в другое место, нужно много недель и несколько тысяч человек. Гораздо проще доставить Йемен или Афганистан к ним. Это будет быстрее и менее заметно.

– Тогда самолеты.

– Думаю, сто миллионов могли бы соблазнить парочку пилотов и они перешли бы на сторону зла. Может, трое или четверо. Но я сомневаюсь, что в Афганистане есть достаточно длинные взлетные полосы. Впрочем, возможно, у Йемена они имеются. Так что теоретически такое возможно. Только вот самолеты этим ребятишкам не нужны. Им понадобятся сотни тонн запасных частей и столько же инженеров и ремонтных рабочих. И еще много часов, чтобы обучить своих людей. Но в любом случае мы обнаружим их через пять минут и уничтожим ракетами прямо на земле еще до того, как они поднимутся в воздух. Кстати, может быть, теперь мы сумеем сделать это удаленно.

– В таком случае какое-то другое военное снаряжение?

– Например? Миллион винтовок по сто баксов за каждую? У нас столько нет.

– Это может быть какой-то секрет, кодовое слово, пароль, или формула, или карта, либо план, или чертеж, или список. Возможно, копия компьютерной программы безопасности мировой финансовой системы. Коммерческая тайна. Или общая сумма взяток, необходимых, чтобы провести закон во всех пятидесяти штатах, – сказал Уотермен.

– Вы думаете, это какие-то данные? – спросил Уайт.

– Что еще можно продать и купить тайно и за такие деньги? Возможно, бриллианты, но они в Антверпене, а не в Гамбурге. Может быть, наркотики, однако ни у одного американца нет дури на сто миллионов долларов, готовой к отправке заказчику. Такими вещами занимаются в Южной и Центральной Америке. К тому же в Афганистане выращивают собственный мак.

– Какой сценарий может быть самым для нас плохим?

– Не моя компетенция. Спросите Рэтклиффа. Или президента.

– Меня интересует ваше мнение.

– А вы что думаете по этому поводу?