Крупный мужчина, весь розовый и пухлый, лет пятидесяти, в темном костюме. Обвислые щеки и редеющие волосы. В общем, человек, который выглядел так, будто его собственная жизнь прошла мимо.

Ричер подошел к нему, мужчина поднял голову и тут же отвернулся, но Ричер все равно уселся рядом.

– Борис, или Владимир, или как там его звали, не придет, – сказал он. – Ты попался. Они знают, что у тебя нет оружия, но они не поленились и очистили от людей – и вообще от всего – примерно двадцать кварталов, а это означает, что они собираются тебя пристрелить. Тебя казнят. Но пока здесь нахожусь я. Им не нужны свидетели. Кстати, специальному агенту, командующему операцией, это не нравится, но на нее давят сверху.

– И что? – спросил мужчина.

– Я решил совершить сегодня суперхороший поступок, – ответил Ричер. – Если ты захочешь сдаться, я тебя провожу. Отсюда и до самого конца. Можешь рассказать ей все, что тебе известно, и будешь получать трехразовое питание в тюрьме до конца своих дней.

Мужчина ничего не ответил.

– Но, может, ты не хочешь провести в тюрьме остаток жизни, – продолжал Ричер. – Может быть, тебе стыдно. Может быть, самоубийство руками копов лучше. Кто я такой, чтобы судить? И тогда я совершу сегодня суперхороший поступок – и уйду, если ты скажешь, что хочешь этого. Твой выбор.

– Уходите, – сказал мужчина.

– Уверен?

– Я не вынесу тюрьмы.

– Зачем ты это сделал?

– Чтобы стать кем-то значительным.

– Что ты мог бы рассказать специальному агенту?

– Ничего особо важного. Их главный приоритет – оценка причиненного ущерба. Но они уже знают, к чему я имел доступ, а потому им известно, какую информацию я сдал русским.

– И тебе нечего добавить, ничего стоящего?

– Совсем. Я ничего не знаю. Мои контакты – не дураки. Они понимали, что такое могло произойти.

– Ладно, я уйду, – сказал Ричер.

И он ушел, покинув парк с северо-восточной стороны, – и услышал из теней едва различимый сигнал радио, сообщивший о его уходе. Остановился в безлюдном квартале чуть дальше по Мэдисон-авеню возле большого здания с основанием из песчаника – и через четыре минуты услышал глухие пистолетные выстрелы, одиннадцать или двенадцать, которые прозвучали так, словно кто-то принялся стучать телефонным справочником по столу.

А потом наступила тишина. Ричер отошел от стены и зашагал на север по Мэдисон, представляя, что сидит в кафе за столиком – на голове у него шляпа, локти опущены – и размышляет над новой тайной, появившейся в жизни, в которой их и без того более чем достаточно.

Примечания