Стояло лето, время – почти одиннадцать вечера, тепло. Прямо перед Ричером Пятая авеню пересекала Бродвей, впереди находился Челси, за спиной у него – Грамерси, слева – Юнион-сквер, а справа нависал громадный Эмпайр-стейт-билдинг. Тут должно было быть человек сто. Или тысяча. Или десять тысяч. Парней в парусиновых туфлях и футболках, девчонок в коротких летних платьях, которые неспешно прогуливались бы, спешили в только что открывшиеся клубы, в бары, чтобы пропустить стаканчик водки, или в кино на последний сеанс. Иными словами, улица должна быть заполнена людьми. Всюду смех и разговоры, шаги и радостные вопли, какие издает довольная толпа в одиннадцать вечера теплого летнего дня, сирены и сигналы машин, шорох шин и рев моторов.
Но ничего этого не было.
Ричер снова спустился вниз по лестнице и нырнул под ленту. Затем прошел под землей на север, к лестнице, которую проверил второй, и на сей раз переступил через ленту, потому что она провисла. Так же осторожно, но быстрее поднялся наверх и оказался справа, на углу. Мэдисон-сквер-парк с оградой из черного железа и множеством темных деревьев находился впереди. Его ворота все еще оставались открытыми, но никто там не прогуливался, не входил и не выходил. Вообще никого не было.
Ричер шагнул на тротуар, стараясь держаться поближе к ограде у начала лестницы, которая вела в метро. В конце длинного квартала, на западе, он увидел вспышки огней, синих и красных, и понял, что там припаркован полицейский автомобиль. Заграждение на дороге.
И никого вокруг.
Ричер посмотрел на Флэтайрон-билдинг, узкий треугольник с острым углом впереди, совсем как тонкий клин или скромный кусок пирога. Но Джеку он представлялся носом корабля, как будто к нему приближался огромный океанский лайнер. Не самая оригинальная мысль – он знал, что многие чувствуют то же самое. И даже громадное стекло на фасаде первого этажа не портило впечатления – как раз наоборот, усиливало его, потому что походило на выступающую подводную часть супертанкера, видимую только в те моменты, когда он нагружен не слишком сильно.
Наконец сквозь двойное стекло окон Ричер увидел женщину в темных брюках и темной рубашке с коротким рукавом, которая стояла на Пятой авеню и смотрела на север. Она что-то держала в правой руке. Может быть, телефон. Или «Глок-19».
Ричер отошел от ограды подземки и зашагал на другую сторону улицы. На красный свет, но машин все равно не было. У него вообще возникло ощущение, будто он оказался в городе-призраке и, кроме него, на Земле не осталось ни одного человека. Если не считать женщины на Пятой авеню, к которой он направлялся, выбрав в качестве ориентира застекленное окно Флэтайрон-билдинг, и его каблуки выбивали громкую дробь в царившей на улице тишине. Стекло на фасаде защищала треугольная железная рамка, похожая на миниатюрную лодочку, спасающуюся от догоняющего ее танкера. Она была зеленой, как мох, с украшениями цвета имбирных пряников тут и там, металл и стекло, огромные панели длиной с автомобиль и высотой в половину роста человека.
Женщина заметила Ричера. Повернулась в его сторону, но отступила на несколько шагов, как будто хотела, чтобы он последовал за ней, на юг и в тень. Джек обогнул выступающий нос лодочки и увидел, что женщина держит в руке телефон, а не пистолет.
– Вы кто такой? – спросила она.
– А кто спрашивает? – поинтересовался Ричер.
Женщина повернулась к нему спиной – и тут же снова лицом, быстро и уверенно, точно ложная атака на баскетбольном поле. Но он успел прочитать «ФБР» на рубашке.
– А теперь ответьте на мой вопрос, – потребовала она.
– Обычный человек.
– И что вы тут делаете?
– Смотрю на это здание.
– Флэтайрон?
– Нет, на то, что у него впереди. На стеклянную часть.
– Зачем?
– Я что, слишком долго спал? – спросил Ричер.