– Расскажите о нем.

– Что конкретно?

– Все подряд.

– Вы что, и его подозреваете? Решили искать преступника по нацпризнаку? Кто угодно, лишь бы не русский?

– Не говорите глупостей, Рубен Викторович. Юсупова никто не подозревает, а насчет вас есть обоснованные подозрения. Но, опять же, речь не идет об обвинениях.

Алиев усмехнулся и выключил телевизор.

– Конечно! Никаких обвинений, всего лишь обыск.

– Такая у нас работа.

– Ладно. Хотите чайку?

– Не откажусь.

Заварив крепкий каркаде, Алиев уселся обратно в кресло.

– Очень меня тонизирует, – сказал он, имея в виду темно-красный напиток. – Египетская роза.

Самсонов сделал глоток горячего чая. Было кисло.

– С Сафаром я познакомился во время Грузинской кампании 2008 года, – проговорил Алиев. – Я тогда был в Абхазии у родственников.

Рассказ Алиева не занял много времени. Рану Юсупову он действительно зашивал, тогда с майором и познакомился. Рассказал ему о «Табии». В общем, полностью подтвердил рассказ Юсупова. Был ли майор как-то связан с Санниковым, Цыплаковым, Йоргом, Бончовска, Малининым и Веретновым, Алиев не знал и вообще никогда об этом не задумывался. Про наркотики тоже не слышал. В общем, либо был ни при чем, либо играл в несознанку.

Через четыре часа были закончены обыски в квартире, на даче и в магазинах Алиева. Никаких улик полиция не обнаружила – к ликованию его супруги и молчаливому торжеству прибывшего по ее вызову адвоката.

– Уезжаем ни с чем, – прокомментировал Дремин, когда они с Самсоновым покидали квартиру Алиева. – Только время потеряли. Что теперь делать будем?

Старший лейтенант пожал плечами. Он думал о том, что, если уж сами жертвы при всей своей военной подготовке не могли понять, кто за ними охотится, то что может он?

– Неплохо бы разыскать и доставить в управление Веретнова, – сказал он. – Его надо колоть или охранять, но позволить потенциальной жертве болтаться по улицам нельзя.

– Думаешь, угроза жизни вынудит его рассказать нам хоть что-нибудь? – скептически спросил Дремин. – Не пойдет он на это.