Красноармейцы дружно взялись за работу.

Когда один борт сейнера был полностью очищен ото льда, швед вышел на улицу и замахал рукой – мол, теперь пора на обед.

На стол перед военнопленными розовощекая толстая шведка поставила тарелки с чечевичной похлебкой, заправленной говядиной. Ни Никанор, ни Данила не знали, что это за мелкая коричневая фасоль. Бронислав объяснил. Всем еда понравилась – еще бы, по сравнению с постной похлебкой в бараках.

Шведка с удовольствием наблюдала, как красноармейцы уплетают – значит, хорошо работают. А швед-рыбак достал бутылку с мутной жидкостью, поставил на стол, но открывать не торопился. Продемонстрировал и спрятал обратно в тумбу стола.

– Ду блёте упп ефте арбете, – сказал он и показал жестами, что, мол, помашете ломом, а потом сделал пальцами кольца, поднес ко рту, словно выпил, и состроил довольное лицо. – Ошень корошо, да, да, – засмеялся он.

После обеда работа не очень спорилась. Данила вообще поднимал лом с трудом. А Никанор после нескольких взмахов и вовсе сбежал в машинное отделение.

– Мне тоже туда надо, – сказал Бронислав, – я хочу осмотреть машину.

– После меня… – Никанор расстегнул форму и показал спрятанную на теле резиновую грелку. – Нам солярка нужна позарез. Тссс, – приложил он палец к губам. – Я готовлю фейерверк.

– Только осторожно, чтобы солярой от тебя не воняло, – сказал краснофлотец.

Никанор был человеком аккуратным, поэтому быстро нашел топливный провод, набрал полную грелку солярки, стараясь не пролить ни капли.

Когда солнце уже клонилось к закату, машинное отделение осмотрел Бронислав. Двигатель был чистенький, как будто только что с завода. Затем он нашел баки – солярка была зимняя, плескалась, ведь все-таки Финляндия – край северный и здесь знали, как обращаться с дизельным топливом. В общем, этот сейнер «Альбатрос» годился для их плана.

После работы, как и обещал, швед-рыбак, которого звали Маркус, пригласил красноармейцев на рюмку самогонки. Закуской послужили соленые огурцы, ржаной хлеб и соленая килька. Шведки не было, и рыбак сам с удовольствием приложился к стакану. В теплой лачуге охмелевший Кривошапкин попросил Бронислава показать фокус с превращением иголки в компас.

Маркус посмеялся, потом налил в миску густую самогонку, поднял с пола кусочек проволоки и, к изумлению Данилы, потер ее о его шинель, затем положил в миску с самогонкой пробку, на нее – проволоку. Плавающая пробка медленно закружилась и скоро остановилась – концы проволоки также правильно указывали на север и на юг.

– Молодец, – засмеялся Бронислав.

– Молодэц, – повторил Маркус.

И они пожали друг другу руки.

– Так что это? – спросили Данила и Никанор.

– Это специальная морская самогонка, – пошутил Бронислав.

Маркус достал пробку с проволокой, разлил из миски жидкость в стаканы.

– За электромагнетизм! – поднял тост Бронислав.