— Ты что творишь?

Он поволок меня по узкому проходу в сторону выхода из самолета, а я от удивления растеряла способность говорить. И мыслить. Потому что, как только мы подошли к двери туалета, которая почему-то оказалась открыта, он втолкнул меня в тесное помещение и тут же шагнул туда сам, щелкая задвижкой.

— О! Беру свои слова назад. Ты не петушок. Ты чёртов маньяк! Выпусти меня. — Попыталась протиснуться мимо, но каменная фигура Аполлона преградила мне путь.

— Сперва ты убедишься кое в чем.

Не сразу сообразила, почему его голос стал тише, но как только его рука легла на мою талию, я тут же ощутила, как Аполлон придвинулся ближе и склонился к моим губам.

Жесткий наглый рот смял мои губы, и по телу разлилось приятное тепло.

Хватит Вики! Всего лишь поцелуй.

Шею обожгло нежное прикосновение его руки, и я растаяла, когда мерзавец едва уловимо коснулся пальцем щеки. Эта невесомая ласка заставила кожу покрыть мурашками, и я сама потянулась навстречу Аполлону, стремясь поддаться искушению. Его губы неспешно поглаживали мои, но как только он ощутил, что я сдалась, язык тут же скользнул по нижней губе, срывая тихий стон, утонувший в нашем дыхании. Поцелуй стал глубже, требовательнее, нетерпеливее, что я позабыла кто я и где я. И кто он тоже забыла. Вообще в мозгу осталась одна единственная мысль, играющая на повторе.

Еще!

Руки взметнулись к широким плечам Аполлона, и я уже сама притянула его к себе, мечтая вжаться в этот горячий торс еще крепче.

Резкий стук в дверь заставил опомниться.

Господи, что я творю?

Эта мысль пришла обоим одновременно, потому что оба, как ошпаренные отскочили друг от друга насколько позволяло помещение кабинки.