Судя по тону, друг мне не поверил. Ещё и таким взглядом смерил, что я даже не сомневался, позже меня обязательно допросят. Со всем, так сказать, пристрастием. А пока Ильин предпочёл сосредоточиться на дороге, оставив меня один на один с собственными размышлениями.

Печальными размышлениями. Очень печальными. Ну а какой мужчина порадовался бы таким внезапным переменам в жизни? Уж точно не я. По итогу же…

По итогу я стал отцом-одиночкой, обзавёлся парочкой фобий насчёт шопинга и детей и, кажется, сам ещё не до конца осознал в какую авантюру вляпался. Но одно я точно мог сказать — пока их мать отлёживается в больнице, именно я отвечаю за них.

Ну не в дом малютки же их сдавать, в самом деле?! Или…

Я мотнул головой, с силой сжав челюсть. Какое, к дьяволу, «или», Потапов?! Мало ты Ирке проблем доставил, решил домом малютки добить окончательно, что ли? Фиг тебе, дубина. Обещал заботиться, будь любезен вывернись наизнанку, но сделай! Дети это ведь не сложнее бизнеса, верно?

Ну, так я думал ровно до того момента, пока мы не въехали на подземный паркинг в моём жилом комплексе. И пока не поднялись в мою квартиру, делая всё, чтобы не разбудить сладкую парочку. А вот там…

— Кажется, я переоценил свои силы, — растерянно протянул я, глядя на баночки с молочной смесью, батареей выстроившиеся на барной стойке на кухне и потеснившие мою кофемашину.

— Ты всё ещё можешь отдать их на попечение государству, — невозмутимо заметил Гор, не глядя разобрав две бутылочки и сгрудив их в этот… Как его там…

В стерилизатор, во! Я и понятия не имел, что такие вещи вообще в природе существуют. Особенно для ухода за детьми.

— Если у тебя лишняя челюсть, так и скажи, — мрачно буркнул я в ответ, машинально хрустнув костяшками, сжимая пальцы в кулаки. И устало добавил, качнув головой. — Завязывай, Гор. Никуда я их не отдам.

— Даже если они не твои? — острый профессиональный взгляд полоснул по нервам, заставив в сотый раз перебрать в уме все причины, почему я всё ещё терплю эту семейку.

Даже по самым смелым прикидкам, список получился приличный. Плюсов в нём, пока что было больше, чем минусов. И я искренне надеялся, что так оно и останется.

— Даже если они не мои.

Сказал я, как отрезал. Попутно наградив друга таким говорящим взглядом, что любой другой на месте Ильина предпочёл бы замять тему и не продолжить этот разговор. Но это был Игорь Леонидович Ильин, и инстинкт самосохранение ему явно отбило встречей с супругой. Потому что вместо того, чтобы оставить меня в покое он показательно так вздохнул.

И, подперев плечом холодильник, ехидно хмыкнул, засунув руки в карманы брюк:

— Ну окей, друг. Твой альтруизм — твои проблемы, как говорится. А пока у нас есть пять минут относительной тишины… Расскажи-ка мне, Потапов, какого хрена тут происходит, а?!

— Ну…

Я поскрёб подбородок, пытаясь понять, с чего начать свою маленькую исповедь. А потом вдохнул и выдал всё так, как есть. Проигнорировав тот факт, что с каждым моим словом брови Ильина медленно, но верно ползли вверх, выдавая его непомерное изумление. Впрочем, о чём это я?

Звонок из больницы меня, мягко говоря, удивил. Я помнил Ирку, я помнил, как мы познакомились и, самое главное, как мы прое… Кхм, провалили наши отношения. И я точно знал, что приложил все усилия, чтобы отбить у Войновой желание поддерживать со мной хоть какую-то видимость дружбы.

Ну да, да. Я знаю, я облажался и не пытался это исправить. И то, что именно я оказался в списке лиц для связи в экстренной ситуации, для меня было новостью. Внезапной и обескураживающей. А уж в комплекте с двумя детьми и документами, где их отцом значился некий Максим Андреевич, это и вовсе ввергло меня в шок.