Четвертая комната оказалась заперта, но Болан почувствовал, что она обитаема. Он постучался. В ответ послышалось хриплое ругательство:

— Какого хрена, черт побери?!

— Стив? — спросил Болан приглушенным голосом.

— Убирайся, нет тут никакого Стива, — прозвучало в ответ.

Но Болан настаивал:

— Стив! Открывай, засранец, не то я сломаю дверь.

Как и следовало ожидать, ручка двери заскрипела, дверь распахнулась, и в проеме возник здоровенный, обросший щетиной и вдребезги пьяный мужчина, походивший чем-то на гориллу. Его красное, ветчинное лицо выражало крайнее неудовольствие. В комнате на двуспальной кровати сидела утомленная, совершенно раздетая дама, безуспешно пытаясь закутаться в серую простыню.

— Послушайте-ка, мистер Собачье Дерьмо, я же вам человеческим языком объяснил: здесь нет никакого Стива, мать его... — человек был очень большой и сердитый.

Болан ткнул ствол "Беретты" в красную, как чилийский перец, рожу и щелкнул предохранителем.

— Задний ход! — прошептал Болан ласковым голосом. Горилла застыл. Он обдумывал, стоит ли сопротивляться, не имея никакого оружия. Болан надавил на щеку краснорожего. Победил здравый смысл. Обиженно выругавшись, верзила ретировался, подталкиваемый "Береттой", продолжавшей упираться ему в щеку.

— Что за хреновина? В чем дело? — краснорожий выглядел смущенным. Учитывая степень его опьянения, было чудом, что он еще мог держаться на ногах. Еще большим чудом было то, что при такой стадии опьянения у него не пропала тяга к прекрасному полу.

— Я тут кое-что разыскиваю, — сказал Болан.

— Если только это не я, то вы, милейший, ошиблись комнатой, — у Гориллы оказалось еще и неплохое; чувство юмора.

— Нет, не ты, — успокоил его Палач. — Тут есть новые постояльцы?

— В смысле... э-э-э, как новые?..

— За последние два дня.

— Это никого не волнует.

Болан сильнее прижал ствол к мясистой щеке.

— Меня волнует, — процедил он сквозь зубы.

— Ну, ладно, ладно, — обиженно проворчал Горилла, — только убери эту хреновину от моего лица. Пожалуйста...