Накинув куртку, выскочил за дверь. По вечерам, когда темнело, я прятался не особо, а вот днём следил за тем, чтобы не светиться, – петлял на проверочных маршрутах, шёл к гаражной двери не напрямую через двор, а заходил «с тыла», с улицы Революции, продираясь сквозь заросли одичавшей сирени. С этого ракурса меня не увидеть из окон дома, где живёт дядя Вова, а от бдительных пенсионеров, забивающих «козла» в беседке, прикроет трансформаторная будка. Незачем высматривать логово попаданца!

Вынырнув из сиреневой чащи, я скользнул бочком за угол гаражей, чуть не обтирая спиной ворота со ржавыми потёками, и шмыгнул в дядин бокс.

Печку растапливать не стал – работы на пять минут. Происшествий, интересных Штатам, не так уж и много, тем более что я не собираюсь передавать цэрэушникам секретные сведения. Обойдутся. Кину им обычную текучку из того, что почерпнул когда-то в Интернете.

Вставив лист, я заклацал на «Ундервуде», быстро набивая текст.

«29 апреля начнётся операция «Порывистый ветер» – вертолётами СН‐46 и СН‐53 из Сайгона на четыре корабля 7-го флота будут эвакуированы граждане США (1737 человек), а также пять с половиной тысяч вьетнамцев, опасающихся мести Вьетконга. Операция успешно завершится к утру 30 апреля – за несколько часов до того, как северовьетнамские войска займут город.

17 мая на конкурсе красоты «Мисс США» в Ниагара-Фолс победу одержит Саммер Бартоломью.

3 июня Пеле подпишет контракт с нью-йоркским клубом «Космос».

10 июня для спасения Нью-Йорка от банкротства будет создана финансовая организация «Мьюнисипл ассистенс корп.»

24 июня в аэропорту имени Кеннеди потерпит катастрофу «Боинг‐727» компании «Истерн эйр-лайнз». Погибнут 113 пассажиров из 124.

26 июня случится перестрелка в индейской резервации Пайн-Ридж, штат Южная Дакота. Снайпер Джеральд Хилл застрелит индейца Джозефа Стантца, но никакого расследования не будет. А вот когда неизвестные убьют двух агентов ФБР, Уильямса и Коулера, власти сфабрикуют дело против краснокожего Леонарда Пелтиера, посадив его на два пожизненных срока.

15 июля произойдёт стыковка на орбите космических кораблей «Союз‐19» и «Аполлон‐18».

5 сентября Линнет Фромме по прозвищу Пискля совершит неудачное покушение на президента Форда. На ещё одну попытку решится Сейра Джейн Мур – 22 сентября».

Мягкий «ЛАЗ» вёз меня, покачивая, по Одесской и незаметно вынес за город. Я малость изменил способ доставки – сброшу письмо не в Первомайске, а в десяти километрах от райцентра, в Конецполе.

За окнами, куда хватал глаз, расстилалась степь. Бурая и унылая ранней весной, сейчас она сочно зеленела, а на этом приятном для глаз фоне выделялись цветные пятна – жёлтых и огненно-красных тюльпанов, лиловых и беловато-сиреневых ирисов.

Немного погодя степную плоскость взрыли невысокие курганы – на них бдительно вращались решетчатые локаторы ПВО. Вокруг Первомайска окопались ракетчики из 46-й дивизии РВСН, а в шахтах, как местные тарантулы, таятся «Скальпели» с ядерными боеголовками. Дадут приказ – и пол-Европы затянут смертные пелены радиоактивного пепла.

Я откинулся на спинку. Поскучал, поглядел в окно, а потом вспомнил о записке. Сегодня утром я вышел из дому пораньше, чтобы забежать в парк – по выходным Маринка могла оставить мне послание. Нырнул в подземный переход, вынырнул у Дворца пионеров, спустился в парк. Проверившись, не спеша миновал ротонду, косясь на толстые белёные колонны. Ага, ноль нарисован! Это значит: «Вам письмо!».

Опираясь о ствол старого кручёного осокоря, я сделал вид, что тяну сползший носок, а сам пошарил в небольшом дупле. Есть записочка!

…Автобус качало да потряхивало, и короткий текст на половинке листка в клеточку прыгал перед глазами: «Завтра я уезжаю. Вероятно, надолго. Я буду очень скучать – правда. Сама поражаюсь нашим отношениям. Другой бы на твоём месте давно бы порвал со мной, вот честно! Я ведь прекрасно понимаю, чувствую, чего хочешь ты, – и с трудом признаюсь себе в своих желаниях. Каких – не скажу. Только не думай, что это я тебя так утешаю – я утешаю себя. До свидания, надеюсь, скорого».

Сложив записку, бережно спрятал её, чувствуя, что на душе малость полегчало. А впереди, за кисточками пирамидальных тополей, за мостом через мелкую Кодыму понемногу вырастала огромная серая трапеция – градирня сахарного завода, обвешанная листами шифера. Над нею курился пар.

Конецполь[16].