– А как иначе-то? – вступил в разговор Степка. – У нас калибр детский, а бугаи они здоровые. Одной пулей такого можно и не взять. Вот и садили, чтоб наверняка.

– Собирайтесь, стрелки. Дома разберемся, – растерянно приказал Сашка, все еще не понимая, как быть с этими оторвами дальше.

– Что с телами делать станем? – выпрямившись, спросил унтер.

– Грузите в брички. На берег поедем.

– Утопить решил? – понимающе уточнил казак.

– Не возиться же с ними, – фыркнул Сашка. – В воду, и вся недолга.

– Всплывут, – поморщился унтер.

– Есть способы, – хищно усмехнулся парень и, повернувшись к мальчишкам, добавил: – А вы все в школу. И чтоб ни ногой из имения. Иначе точно все на конюшне у меня березовой каши попробуете. Степка, головой отвечаешь.

– Все исполню, ваше сиятельство, – истово пообещал паренек.

Повинуясь его командам, все ученики построились в колонну по два и строем понеслись в сторону имения.

– Ишь ты как, – растерянно покачал головой унтер. – Прям кадетская школа у тебя получилась, барин. Лихие ребятки растут.

– Засранцы они, а не лихие ребятки, – вызверился Сашка. – Им было сказано в селе сидеть, а они что устроили?

– А они за себя самих драться решили, – негромко ответил один из казаков.

Он и раньше внимательно слушал все разговоры на биваке, но предпочитал помалкивать.

– Правы они, твое сиятельство, – задумчиво продолжил он. – Что с ними со всеми станет, ежели с тобой чего? Ты им мечту дал. Заботу. Знают, что могут в этой жизни стать кем-то, а не просто мясом каторжным. И за это они любого в клочья порвут. Так что не ругай их сильно, барин.

– Знаю, – нехотя признался Сашка. – Да только не дело это, когда такие мальчишки людей жизни лишают. Не должно так быть. Маленькие они еще для такого.

– Я так мыслю, что у них почитай у каждого еще до тебя на руках кровь была, – задумчиво усмехнулся унтер. – Ты ведь им в душу не заглядывал и точно того знать не можешь. А они за свою жизнь дерутся с тех пор, как родителей лишились.

– Это верно. В душу я не заглядывал, – вздохнул Сашка, окончательно запутавшись в собственных чувствах.

– Ты пойми, твое сиятельство, мальчишки свой путь увидели и теперь станут жилы рвать, чтобы из той грязи вырваться. А ты – «выпорю», – снова вступил молчаливый казак.

– Да это я так, сгоряча, – отмахнулся Сашка. – Испугался за них. Дети все-таки.