- Правда? Вот здорово. Степан, ты как?

- Лучше, Василий, намного лучше, - ответил адмирал, изобразив вымученную улыбку. А затем попросил, - мы тут с Василием Ивановичем беседу ведем, не мог бы ты нас оставить наедине? Мы еще не договорили. Потом, как закончим, мы тебя пригласим.

- Хорошо, не буду вам мешать, - ответил Верещагин и вышел из палаты, осторожно притворив дверь.

Макаров снова повернул голову ко мне. Посмотрел на меня с испытанием и потребовал вдруг признания:

- Мы проиграем войну?

Я пожал плечами.

- В свете моей фантазии и моей истории – да. Сейчас же – не знаю. Мы с другом тут уже много наворотили, так что – не знаю. Вас вот спасли от неминуемой гибели, и теперь только Бог знает, как развернуться дела на море.

Он не ответил мне сразу, подумал. Потом снова спросил:

- А как мы ее проиграли в вашем мире?

- Просто. Просрали оборону Порт-Артур, вы погибли, погибла и эскадра, Куропаткин просрал все свои наземные сражения, а та эскадра, что двинулась к нам на помощь из Петербурга, просрала бой под Цусимой. Это в общих чертах. Мы, кажется, уже говорили об этом при нашей первой встрече.

- А поконкретнее?

- К сожалению, Степан Осипович, я должен признаться к своему стыду – я очень плохо учил историю в школе. Что-то более конкретно сказать я не могу. Лишь какие-то детали.

Он снова задумался. И через минуту спросил:

- В узких кругах ходят слухи, что вы готовили какое-то покушение на господина Куропаткина. Это правда?

Я кивнул.

- Зачем же?

- Хотел заставить его относиться к японцам более уважительно, что ли…. Не пренебрегать их силой. А то это неуместное шапкозакидательство в их сторону очень дорого нам обошлось в моей истории. Японцы по итогам войны получили не только Артур и полуостров, но еще и добрую половину Сахалина. И вроде бы Манчжурию целиком, но это не точно – я не помню. Ах да, КВЖД мы потеряли полностью.

- Значит и Манчжурию потеряли, - резюмировал адмирал.

- Значит – да, - легко согласился я.

- А вы не боитесь?