“И как эта женщина не сгибается под их тяжестью?”

Казалось, что она напялила на себя весь ассортимент ювелирного отдела, в то время как у меня из украшений были серьги, оставшиеся с прошлой жизни, и самое ценное украшение, которым я когда-либо обладала, – кольцо, сделанное Роханом и Хаулом специально для меня.

– Так давай-давай! – пошевеливала меня русалка. – Снимай свое платье. Я помогу.

Спустя несколько минут я, шокировано хлопала глазами, стоя перед своеобразным зеркалом.

На мне было нечто, сверкающее и переливающееся серебряными искрами, и ткань была поистине красивой, смущало только одно… Она оказалась полностью прозрачной! Если бы под этим безобразием было что-то еще, я бы восхитилась, а от осознания, что рискую показаться в подобном виде на людях, по коже побежали мурашки.

– О боги! – ахнула я. – Я голая!

– Такова традиция, – довольно улыбаясь, закивала Хаяна.

– Традиция обязывает светить всеми прелестями? – вздернула я бровь.

– Лишь в самом храме, до него ты будешь накрыта вот таким плащом, – выудив из очередной сумки длинную накидку, такого же цвета, только плотную и тяжелую, русалка кинула ее на кровать.

– А кто будет в храме? – неловко переступая с ноги на ногу и желая прикрыться, спросила я.

– Никого, кроме тебя и твоих мужчин, – пожала она плечами. – По традиции женщина сбрасывает с себя покров, как только двери за их спинами закрываются.

– А выходить? – прищурилась я, все еще недовольная этой идеей, но чувствуя облегчение от того, что в таком виде меня увидят только мои близнецы.

– Выходить будешь уже в другом наряде, который тебе помогут надеть Рохан и Хаул, демонстрируя свою заботу. Он более целомудренный. Это символизм. Таким образом они обязуются оберегать твое тело и душу. Уверяю, мои мальчики не позволят, чтобы кто-то увидел их пару в столь откровенном наряде.

– Хорошо… Тогда может не будем выбирать дальше? Меня это платье устраивает… Я бы хотела прикрыться, – неловко усмехнулась я, скрываясь за ширмой.

– Я столько набрала. Лиса, ну не будь так жестока! Примерь!

Каждый раз, стоило мне попытаться улизнуть, женщина напоминала, какую непростую работу она провела, и, если честно, это уже начало раздражать. Мне все это было не нужно, но из уважения к традициям народа, а также семьи, частью которой я собиралась стать, пришлось терпеть.

Хаяна щебетала без умолку. И у меня создавалось навязчивое ощущение, что она пытается максимально сблизиться со мной и убедиться, что я забыла о разногласиях. Эта женщина задабривала меня подарками, дорогими украшениями, которые я даже в руки брать не очень хотела, так как кричащая роскошь заставляла чувствовать себя некомфортно. Ну не привыкла я к такому! Чтобы купить одно ожерелье, похожее на то, что она насильно вешала мне на шею, я должна была продать квартиру и еще лет десять работать.

К моменту, когда русалке все же надоело наряжать меня как куклу, я была выжата как лимон. Мне хотелось побыть наедине с собой, и лучше не видеть ее как можно дольше. Должна признать, я уже начала жалеть, что вообще сделала этот шаг к перемирию.

– Ну как ты? – шепнул Хаул, обводя взглядом бардак в комнате, как только неугомонная выпорхнула из дома.

– Она вырядила меня в голое платье, – вздохнула я.