Жила бы страна родная и нету других забот.
И снег, и ветер, и звезд ночной полет,
Меня мое сердце в тревожную даль зовет.
И на Донбассе Завенягину, как говорится, «черт ворожил». В силу своего природного таланта он делает блестящую карьеру и быстро растет в чинах и должностях.
Правда, всякое бывало - там, на Донбассе, Завенягин получает свою первую и единственную судимость и серьезный срок: в 1920 году он был осужден Ревтрибуналом XIII армии на 15 лет за преждевременную эвакуацию г. Юзовки, ныне Донецка. Правда, реально отсидел не 15 лет, а несколько дней, после этого приговор был отменен, а осужденный реабилитирован постановлением ЦКК РКП (б).
Там, на Донбассе, комиссар незаметно превратился в чиновника:
Аврамий Павлович становится, в нынешней терминологии, главой администрации различных городов. Причем не маленьких. Сразу по приезду на Донбасс, в феврале 1920 года он занимает должность председателя уездного революционного комитета в широко известном с недавних пор донбасском городе Славянске.
А уже в сентябре переводится секретарем уездного комитета партии в Юзовку.
На наши деньги – мэр Донецка. И это в 19 лет!
Впрочем, как позже писал современник Завенягина Александр Козачинский в книге «Зеленый фургон»: «Ему было всего лет восемнадцать, но в те времена людей можно было удивить чем угодно, только не молодостью».
Чтобы казаться хоть немного солиднее, Завенягин отпускает усы модного тогда фасона, сегодня именуемого "под Гитлера". Словно в отместку за это, ехидный Фатум тут же «помог» ему выглядеть еще взрослее – уже в 20 лет секретарь укома неожиданно начал лысеть.
Как и Фадееву и Тевосяну, Завенягину совершенно незачем было срываться в Москву, у него и на своем месте все было прекрасно. Аврамий Павлович быстро сошелся с местными коммунистами и нашел на Донбассе как настоящих друзей, так и полезные знакомства, которые потом не раз пригодятся ему в жизни.
Лучшим другом Аврамия на долгие годы стал председатель уездного Совета трудящихся Тит Коржиков, с которым они вместе возглавляли юзовский уком.
Но дружбу мою с тобою одна только смерть возьмет.
И снег, и ветер, и звезд ночной полет,
Меня мое сердце в тревожную даль зовет.
Вот фотография тогдашнего руководства Юзовки – Коржиков в центре, слева от него, в папахе – Завенягин.