Хозяин принес старый смит-вессон, положил рядом с ним девять патронов. Юрий Петрович взял оружие, пощелкал курком, покрутил барабан.

— Опробовать нужно.

— Патрон за ваш счет, — немедленно отреагировал старьевщик. — Стрелять можете здесь, вон туда.

Он показал на заваленный хламом угол лавки. Капитан вставил в камору барабана патрон и спустил курок. Грохнул выстрел, заложило уши, потянуло кисловатой пороховой гарью.

— Беру, — засовывая револьвер за пояс шаровар, решительно заявил Лобанов. — Давай рассчитываться.

Из лавки старьевщика капитан вышел одетым в сатиновые шаровары, застиранную рубаху и поношенный пиджак, едва сходившийся на могучей груди. Теперь он чувствовал себя куда увереннее, чем прежде. Руднев нес сумку. В ней лежали фляга и двадцать долларов, полученные в доплату за винтовку. Побродив по городку, они купили табаку, перекусили в харчевне, а потом отправились на станцию.

— Ну, что вы решили? — поинтересовался Юрий Петрович, мрачно разглядывая толпу китайцев, рассевшихся вдоль путей в ожидании поезда.

— Пожалуй, приму ваше предложение, — сказал Саша.

— Отлично. — Лобанов сразу повеселел и, взяв деньги, побежал за билетами.

Вернулся он скоро. От прежней веселости не осталось и следа. Показав Рудневу билеты в третий класс, капитан с кислой миной сообщил:

— Расписания нет, когда придет поезд — неизвестно. Классность вагонов — полная фикция. Судя по тому, как лихо здесь продают билеты всем желающим, брать места придется с бою, не то поедем на крыше. Если вообще сядем.

— Зато в толчее никто не станет проверять документы. Нет худа без добра, — пожал плечами Саша. — Не перекусить ли нам еще раз? И неплохо бы купить провизии на дорогу.

Поели около станции. У бродячего торговца купили риса, тушеной свинины, вяленого мяса и несколько лепешек. Покурили, полежали в тени станционного здания на пыльной траве. Время ожидания тянулось медленно.

Прошел состав на запад — старые теплушки и открытые платформы, облепленные людьми, как патока мухами. Потом пропыхтел товарняк. Некоторые смельчаки, рискуя попасть под колеса, на ходу цеплялись за вагоны, забирались на крыши. Наконец толпа зашевелилась, подтягиваясь ближе к путям. Где-то неподалеку прогудел паровоз, и на станцию медленно вполз поезд из четырех теплушек. Китайцы с диким ревом ринулись к ним, сбивая с ног слабых, безжалостно топча упавших. Сразу возникла давка, а машинист уже дал свисток отправления.

— Давай за мной! — ринувшись в орущую толпу, осаждавшую поезд, крикнул Лобанов. Саша побежал следом.

Работая плечами, ногами и руками, капитан протиснулся к двери теплушки, влез в нее и втащил Руднева. Состав медленно тронулся, поплыли назад станционные постройки и домики городка. Не успевщие сесть кричали, лезли в вагоны, цепляясь друг за друга. Но вот станция осталась позади.

Удалось кое-как устроиться рядом с пожилым крестьянином, испуганно прижимавшим к груди тощий мешок. Угостив его куревом, Руднев поинтересовался, сколько ехать до Шанхая.

— Кто знает? — поблагодарив за табак, меланхолично ответил старик. — Один торговец дал машинисту девять американских долларов, чтобы тот не останавливался на станции, а другой купец дал пятнадцать, чтобы остановился. А впереди, говорят, ограбили товарняк.

— Как это? — заинтересовался Лобанов.

— Теперь все просто, — усмехнулся китаец. — Напали, перебили охрану и ограбили. Видно, знали, что среди товаров есть то, что им нужно.