— Ты из какого времени? — спросил он. — Начало двадцать первого века, по-моему? А ты в курсе, что открыто потенциальное бессмертие?

Максим перестал жевать и вытаращил глаза.

— Какое бессмертие? — переспросил он.

— Потенциальное. Люди больше не стареют. Если не принимать наркотики и вести здоровый образ жизни, развитие организма останавливается на сорока — сорока пяти годах биологического возраста, вредные привычки добавляют к биологическому возрасту еще лет пять. Вот мне ты сколько дашь?

— Тридцать семь, — предположил Максим.

— Шестьдесят один. В цивилизованных районах средняя продолжительность жизни составляет сто десять лет.

— А потом? Организм все-таки стареет, только медленно?

— Нет, — покачал головой Гвидон. — Самая частая причина смерти — несчастный случай, на втором месте самоубийство. От других причин умирают очень редко, процентов пять всех смертей, не больше.

— Круто, — сказал Максим. — У вас, наверное, страшные проблемы с демографией. Если люди живут до ста с лишним лет и все время размножаются…

Гвидон грустно скривился.

— У нас другие проблемы, — сказал он. — Население Земли сокращается. В твое время сколько людей жило на Земле?

— Миллиардов шесть, по-моему.

— А сейчас два с половиной. Люди не хотят размножаться. Вот мы с Розой женаты семь лет, а ребенка никак не заведем. В ваше время генетический кризис уже был?

Максим пожал плечами:

— Что-то такое говорили…

— Все происходило постепенно, — сказал Гвидон. — Вначале прекратился естественный отбор, детская смертность упала почти до нуля, те, кто раньше уходил в отбраковку, стали жить и размножаться. Генетические отклонения накапливались, больных детей становилось с каждым годом все больше и настал момент, когда здоровые дети стали редкостью.

— Это как раз у нас, — сказал Максим. — Только никто не думает, что это генетический кризис, все грешат на экологию.

— Экология тоже внесла свою лепту, — согласился Гвидон. — И еще локальный бум потребления наркотиков. Но корень проблемы был в генетике. Сейчас ученые говорят, что генофонд человечества очищен на тридцать пять процентов, но большинство людей могут зачать здорового ребенка только с помощью генетической операции. Можно, конечно, провести усыновление, ну, то есть, подсадить донорскую яйцеклетку от здоровой пары, но это не то.

— Так оно всегда и бывает, — сказал Максим. — Одни проблемы уходят, другие приходят. А что такое цивилизованные районы? Разве у вас еще остались дикие места?

— Остались. В диких местах не действуют общечеловеческие законы, не принимаются мани, не работает система контроля преступности и никто не гарантирует соблюдение прав человека. В диких местах разрешен терроризм, хакерство, всякие другие извращения… но только в отношении цивилизованного мира, разумеется. Сейчас диких мест уже мало. Центральная Азия, Центральная Африка, Амазонские джунгли и все. А когда я был ребенком, весь Ближний Восток был диким.