В коридоре мы натолкнулись на бегущих к спальне старлея и того капитана, командира роты. Капитан и стал с ходу мне докладывать: без всякого волнения, хоть и частил порой, привычно, без лишних слов…
На восточной окраине он поставил одного-единственного часового, а на западной, как человек бывалый, поместил боевое охранение, шестеро бойцов ручным пулеметом, седьмым — сержант, один из командиров отделений. Он, когда с рассветом началось, и прислал одного из бойцов с донесением…
Немцы выломились неподалеку от городка из редколесья, круша деревья — впереди танки, тяжелые, за ними бронетранспортеры с пехотой. И с ходу открыли пальбу из всех стволов. Двух бойцов тут же срезало пулеметной очередью, остальные отступили и засели в ближайшем доме. Им там долго не продержаться, сказал посыльный уже от себя, — где там против танков с одним ручником и без гранат, похоже, хана ребятам…
Минут через пять прибежал второй посыльный, от командира одного из взводов. По его словам, выходило, что немцы в городок вроде не рвутся, танки встали неподалеку от окраины, пехота пока что не вылазит из-под защиты брони, но танки лупят безостановочно, хоть и не канонадой, и вдоль улиц, и прямехонько по домам, везде, где в окнах есть малейшее шевеление, пулеметы с бронетранспортеров поливают огнем вовсю, командир второй роты убит, комвзвода считает, что долго они так не продержатся, ждет распоряжений…
Выложив все это, комроты глянул на меня со значением. И я прекрасно понял этот взгляд, от чего под ложечкой, что уж там, неприятно заныло. Согласно Уставу, в таких случаях оборону должен был возглавить старший по званию. То есть я…
Я кратенько расспросил его обо всем, чем он располагает, — и все это время слышался грохот танковых орудий, тарахтенье пулеметов — в которое порой вплетались легко распознававшиеся очереди наших ручников и автоматов, винтовочные выстрелы. Судя по звукам, немцы так и не двинулись с места, а вот наши помаленьку отступали к Центру городка…
По сравнению с немцами капитан мало чем и располагал. Противотанковый взвод батальона остался в соседнем городке. Одни винтовки и автоматы. На каждое отделение, как полагается, приходится и ручной пулемет, но ручники в данной ситуации годятся только на то, чтобы отсекать от танков немецкую пехоту — однако танки и не думают атаковать, а пехота вроде бы так и не «спешилась». «Лимонки» есть, но противотанковых ни одной (у меня одиннадцать, спокойно дополнил старлей). Хреновато, весьма…
— Какие будут приказания, товарищ майор? — спросил капитан.
Я, недолго думая, скомандовал:
— За мной!
И кинулся первым к двери в башенку — тут же вспомнил, что она окажется великолепным НП.
Остальные трое исправно топотали следом — и, оказавшись в «обсерватории», по лицам видно, мгновенно сообразили, что к чему. Я распорядился, не теряя ни секунды: открыть выходящее на запад окно, перенести к нему телескоп! Кое-какой опыт командования стрелковым подразделением у меня имелся — подробнее потом расскажу…
Кресло я, конечно, придвигать не стал, не до того. Согнувшись, приник к окуляру, покрутил бронзовые «барашки», нацелился точно, до окраины было метров восемьсот, всего-то, так что я немцев видел словно бы в десятке шагов от себя…
Хреново. Шесть танков, да не каких-нибудь «Пантер» — «Тигр II», который американцы прозвали «Королевским тигром» — самый тяжелый из серийно производившихся в Германии. Десять тяжелых полугусеничных бронетранспортеров (были и средние) — каждый такой вооружен двумя пулеметами и перевозит двенадцать солдат. И весь этот зверинец лупил из всех стволов. Причем они, сволочи, создали классический огневой мешок, пусть и небольшой размерами — четыре танка стояли на окраине, и шесть бронетранспортеров с ними, а остальные с двух сторон, растянувшись цепочкой, охватили городок с севера и с юга, простреливали боковые улочки, перпендикулярные к автобану.
Как они били из орудий, сволочи! Осколочно-фугасными, и не только вдоль улиц, но и по собственным немецким домам. Понятия не имею, знали они, что в домах осталось немало гражданского народа, или такой уж получили приказ. Как бы там ни было, разрушений хватало. И трупов наших бойцов по улицам лежало немало — я прекрасно видел, как из домов выскакивают наши, бегут на восток, пригнувшись, прижимаясь к стенам, как многих накрывают разрывы и достают пулеметные очереди. Нельзя сказать, чтобы это был панический драп — кое-кто сгоряча палил по немцам из автоматов и винтовок, что не могло причинить тем ни малейшего вреда, кто-то подбирал раненых. Но все же, как это именуется, неорганизованное отступление — я видел парочку командиров взводов, пытавшихся командовать, но никто не старался остановить отступавших: ну не с чем было нормально обороняться!
За спиной у меня хлопнула дверь, кто-то крикнул:
— Товарищ капитан!
И капитан отозвался:
— Докладывайте товарищу майору.
Я разогнулся, повернулся к двери. Не такой уж и молодой усатый ефрейтор на меня воззрился не без удивления (ну конечно, удивишься тут — откуда взялся незнакомый майор?), но дисциплина моментально взяла свое: