Изнутри «дача» была такой же идеальной, как и снаружи. Светлые тона, мягкие акценты, удобство, кажущаяся проста и уют. Его не было в квартире Михаила Дмитриевича, а здесь есть. И еще было много фотографий, стало немного неуютно, словно я проникла во что-то личное, сокровенное.
Фотографии большие и маленькие, в разных рамках, размеров и времен. В основном на них были изображены два мальчика: малыши, подростки, молодые мужчины. Значит, это Миша и Паша, два брата Вишневских. Отец на фото не такой строгий, как в жизни, а вот женщина была невероятная.
Аристократичная, с тонкими чертами лица, светлыми волосами, всегда с идеальной укладкой и в красивом платье. Но за всей мягкостью чувствовалась сила и твердый стержень.
– Это бабушка.
Испуганно подпрыгнула, Софи стояла рядом, на ней был купальник, красная панамка, а в руках спущенный надувной круг.
– Как ее зовут?
– Света.
– Ей очень идет это имя, такая светлая женщина.
– Она умерла.
Фраза как удар под дых.
Как вообще шестилетний ребенок может так спокойно говорить о смерти? Помню, когда мне было восемь, у меня умерла рыбка – Аркадий, красивый петушок, моих слез было не удержать, мама устроила пышные проводы в клумбе рядом с домом. Больше животных я не просила.
– Умерла? Мне очень жаль.
– Да, она была самая хорошая и любила меня, – в голосе грусть.
– Папа тоже тебя любит.
– Папа любит работу и своих женщин.
И снова не одной эмоции, как факт, говорит об отце, как о соседе.
– Нет, ты ошибаешься, просто папа очень занят, на нем большая ответственность…
– Пойдем на речку, – Софи перебивает меня, ей неинтересно слушать об отце, даже в нескольких фразах о бабушке эмоций было больше.
– Здесь есть речка?
– Да, пойдем, я покажу. Только нужно взять ключ, он там, в прихожей, в ящике на стене.