– И чем же заинтересовала?

– Она интересна не только тем, что она древняя и написана на древнем магическом языке, а тем, что там есть зарисовки ещё более древней книги, с надписями на таком языке, который вообще никто не понимает. И рисунки очень и очень странные. Я подозреваю, что в этой книге были описаны артефакты, которые были в употреблении до войны магов и до Грозных времён. Но вряд ли там полное описание, нет никакой надежды, что мы сможем не только изготовить что-то самостоятельно по рисункам, а вообще понять о чем речь. Не хочешь посмотреть?

Аня поднялась со своего удобного с цветочной обивкой диванчика и подошла к стоящему у окна массивному тёмного дерева письменному столу, за которым в тяжёлом уже потёртом кожаном кресле сидел дядя Керт. Стол наполовину был завален книгами и бумагами. Красивая стеклянная чернильница в виде раковины с крышкой была сдвинута на край стола. Посередине стола лежал открытый манускрипт с потемневшими от времени страницами.

Аня подошла поближе и наклонилась над разворотом книги.

На левой части шёл текст на древнем магическом языке, символы которого Аня раньше видела и не понимала. А вот на правой был рисунок, нарисованный художником, который явно только копировал какое-то непонятное ему изображение, просто перерисовывая в том же порядке палочки, кружки и штрихи, которые были в оригинале, без понимания смысла. Подпись под рисунком тоже была такой же зарисовкой, а не рядом букв. Эти линии были попыткой неизвестного художника точно скопировать символы, скорее всего, являющихся буквами в какой-то книге.

Керт внимательно смотрел на племянницу.

Аня сделала вид, что разглядывает рисунок и наклонилась на книгой, чтобы маг не увидел выражения её лица. Ей стоило огромного усилия воли, чтобы не выдать себя ни вздохом, ни невольным восклицанием, ни округлёнными в удивлении глазами в тот момент, когда в голове у Ани что-то перещёлкнуло, и она поняла, что надпись сделана по-русски.

Ей хватило несколько секунд, чтобы понять, что на странице манускрипта красовался графический рисунок розетки со всеми деталями и схемой подключения. Сверху вполне узнаваемо красивой вязью изображавшей русские буквы было нарисовано «Розетка с заземлением».

– Просто повезло, – подумала Аня, наклонилась пониже и слегка отвернула от мага лицо, делая вид, что поглощена разглядыванием деталей рисунка. – Просто повезло, что дядя Керт отвлёкся и в первый момент на меня не смотрел, иначе он бы понял, что я могу прочитать написанное. Но я ему не скажу, ни к чему мне больше неприятности. Хватит. Только-только всё утряслось и начинает входить в нормальную колею. Я буду молчать, как рыба. Ещё и неясно выбрались ли мы из неприятностей, связанных с предыдущим расшифрованным дядей манускриптом!

Керт тоже наклонился над книгой, пытаясь скрыть ухмылку и загоревшиеся глаза.

– Моя наивная доверчивая девочка, думает, что я не заметил как полыхнул у неё кокон в области узнавания, – мысленно засмеялся он. – Получается, не из другого мира она пришла, а из нашего. Она из Догрозного времени! Боже мой, какие перспективы для изучения мира! Даже дух захватывает.

А первая Аника как раз туда и ушла. Но теперь я буду молчать. Не допущу ни слова, ни жеста о раскрывающихся возможностях. Никому. Даже ей самой.

По крайней мере пока. Пусть пока поживёт спокойно, успокоится, мальчика своего народит. Вон как разволновалась, дорогая моя, эмоции так и плещутся в коконе. Потом вместе с ней и разберёмся, что с этим знанием делать.

– Красивый рисунок, – как можно равнодушнее сказала Аня и вернулась на свой диванчик, со стоящим перед ним небольшим изящным столиком, где лежал один из томов исторических хроник, который Аня перечитывала до того, как подойти к магу.

Теперь она знала, что пришла из Догрозных времён и читать хроники стало ещё интереснее, в них можно было услышать эхо эпохи магии электричества, когда люди были уверены, что магии в их мире нет.

Спустя полчаса Аня встала:

– Я что-то спать хочу, дядя Керт. Я пойду к себе. Вы закроете библиотеку сами? Спокойной ночи!

– Иди, милая, иди, конечно, закрою. Спокойной ночи, – ответил Керт, подняв глаза на уходящую племянницу, а сам подумал:

– Иди, дорогая моя, никуда ты от меня не денешься, у нас впереди ещё очень много открытий.